90х60х90
Шрифт:
Вагит Тимурович понял намек. Он лишь усмехнулся уголками губ, ничего не произнеся.
– Быть в форме - самое важное, - продолжил без передыха Алексей. Он чувствовал какую-то настоятельную необходимость высказаться перед Караевым, высказаться до конца, прежде чем они расстанутся.
– Везде и всегда, при любых обстоятельствах. Это - прежде всего, без этого нельзя и мечтать преуспеть в нашем деле. Но наши люди этого не умеют в принципе. И не хотят уметь. Им без надобности! Чуть что - немедля раскисают, обижаются на всё и вся, хватаются за бутылку, и - до встречи под столом в своем привычном убежище. Иначе они
Вы знаете людей, Вагит Тимурович, гораздо лучше меня. Им хочется одного - работать меньше, жить спокойнее, так, чтобы никто их не трогал. Оттрубил свое - и в сторону, хоть трава не расти. Получать лучше столько, чтобы на выпивку до следующей зарплаты хватало - и пусть не трогают больше. У меня на предприятии через год не осталось ни одного русского, ни одного, у вас, наверное, тоже. Работают только гасторбайтеры, те, кто умеют и хотят работать и зарабатывать и не гнушаются трудом - ах, торговля, это же неприлично, лучше я дома посижу, поголодаю, но златому тельцу не продамся, авось боженька смилостивится и гуманитарную помощь пошлет моему мертвому заводику, уж тогда-то я покажу всем, как надо работать и сколько получать. Вот наши и языки точат, мол, чурки проклятые, понаехали, не сидится им, все только бы нам подгадить норовят. Все так и сидят сиднем, как Ильи Муромцы, по тридцать лет на печи.
Он замолчал, переводя дыхание и ожидая ответа Вагита Тимуровича. Но не дождался его, продолжил, уже спокойнее:
– Нет, не будет наш человек богатым и через тысячу лет, не надо оно ему. А вы все об интуиции. Если человек захотел, очень захотел, он пробился, смог пробиться, чего бы это ему не стоило. А не захотел, устроил себе послабление - и остался на месте. И так будет со всяким, никто ему не поможет, помяните мое слово.
Он остановился, подумав, что последние слова ни к чему. И взглянул на Вагита Тимуровича. Тот не проронил ни слова, лишь продолжая улыбаться уголками губ.
– Вы читали Драйзера?
– неожиданно спросил он.
– "Трилогию желания"?
– Нет.
– Жаль. Удивительная вещь, не пожалеете, право же.
– Вы полагаете, я смогу выбрать на это время?
– Алексей хотел добавить еще что-то, но неожиданно замолчал. Сверху до них донеслась какая-то возня, впрочем, мгновенно прекратившаяся.
– Не так-то просто, занимаясь управлением, надолго оторваться от насущных дел, если вообще возможно. А эскапизм не в моих правилах. Я предпочитаю встречать день во всеоружии, а не загораживаться от него толстым фолиантом. За последние полгода успел прочесть только новеллы Пиранделло, - он не заметил каламбура, - и кое-что из Аверченко.
– Думаю, что на хорошую книгу время найти можно.
– Вы и находили время. И на интересные книги, и на хорошую компанию, и на премьерные показы, на вернисажи.... На что угодно. Теперь оглянитесь и посмотрите, что осталось от вашей корпорации.
Вагит Тимурович не выдержал.
– А вы считаете, что только круглосуточное дежурство может уберечь ваш бизнес от краха? Только ваше непосредственное участие
Алексей раздраженно отодвинулся от Караева.
– А вы полагаете, что в наше время можно расслабиться? Да зачем далеко ходить, ваш собственный пример говорит об обратном. Работа и внимание, внимание и работа - это основное, из чего складывается само понятие формы делового человека. Все остальное лишь способствует ее поддержанию на должном уровне.
– Но, Алексей, ведь невозможно всегда быть в форме!
– Вагит Тимурович уже не скрывал своих чувств.
– Отчего же. По мне, вполне возможно. Я же не даю себе поблажек, почему вы считаете, что вам даны иные условия игры.
– Я не говорю этого, но зацикливаться на работе...
– Не зацикливаться, но быть всегда к ней готовым. Всегда обо всем помнить. Всегда все проверять. Только так и никак иначе...
– Выходит, вы никому не доверяете?
– Своей жене. Поскольку она никак не связана с моими делами. Остальные пускай будут на проверке. И пускай знают об этом, это стимулирует чувство долга и одновременно, способствует лучшей работоспособности у подчиненных.
Вагит Тимурович неожиданно вспомнил о Павле. Что-то подобное он говорил уже ему, когда-то давно, лет пять назад. Когда принял на работу и вводил в курс дела. И тотчас напоминал об исключениях из правил, ибо не бывает правил без исключений.
– И долго вы планируете так протянуть?
– довольно откровенно спросил он. И снова вспомнил Павла, вспомнил как-то непривычно для последнего времени тепло и с сожалением. Мысль эта мгновенно появившись, тут же стремглав исчезла, спугнутая словами его спутника
– До сорока точно. А там видно будет, - Алексей не шутил, говорил вполне серьезно.
– К тому времени я получу полную самостоятельность в делах, скоплю достаточный капитал и тогда смогу уйти на покой.
– Вы сможете оставить ваше дело?
– спросил Караев не без сарказма.
– Не оставить, - поправил Алексей.
– Но не быть лидером. Войти в общую массу. Толкаться спокойно и заниматься благотворительностью. То бишь, позволять кому-то обойти тебя и занять твое место.
– Интересно вы понимаете это слово, - произнес Вагит Тимурович.
– И так же интересно понимаете фразу "отойти от дел".
– Просто вы не можете принять изменений в правилах игры. Вот и говорите то об интуиции, то о расширении кругозора. Время уже не то, Вагит Тимурович, чтобы заниматься хоть тем, хоть этим. Раньше еще можно было успевать ходить в театр и проворачивать контракт, сейчас, чтобы не упустить чего-то, приходиться заниматься всем этим одновременно. Приходится крутиться, и очень быстро, чтобы хотя бы оставаться на прежнем месте.
– Как Алиса в стране чудес. Вам тоже небезынтересно было бы дойти до восьмой клеточки и стать королевой... королем.
– Вы говорите, точно вы к этому не стремились, - Алексей намеренно употребил прошедшее время.
– Каждый желает стать кем-то, неким существом высшего порядка, в той мере, как он это воспринимает. И пользоваться всеми преимуществами этого высшего существа и высшего же порядка. Тот же, кто не желает... примеры мы приводили.
– Вы говорите точь-в-точь, как мой племянник Павел. Помните его, конечно.