А,Б,В,Г,Д и другие (Происшествие в Кулёминске - 2)
Шрифт:
Гена извлек крючок из многострадального ельца. Теперь елец не то что на уху, и на показ не годился.
– Возьми.– Елец шлепнулся возле собаки.
"Как бы не так, - сказал им собачий взгляд.– Понравилось в пасть лазать..."
Затем Веник задрал над ельцом заднюю ножку и проделал обряд, который в переводе с собачьего означает "если не мне, то и не вам".
Потом Веник удалился. Хвост его уныло болтался.
– Еще будем ловить?– спросил Алексей Палыч.
–
– Слушай, Гена, я хочу тебя спросить: как вы готовились к походу? Это, наверное, очень серьезная подготовка?
– Обыкновенная. Сначала теория, потом учились ориентироваться, ходили по азимуту. Весной, на каникулах, были сборы. Соревнования: кто быстрей поставит палатку, разожжет костер...
– В общем, в лесу ориентироваться умеете?
– Элементарно.
– И сумеете выйти куда надо?
– А куда надо?– спросил Гена.
– Вот это и меня интересует.
– На карте было помечено. Только она пропала.
– Тебе это не кажется странным?
– Ничего, - сказал Гена.– Куда-нибудь выйдем. Не маленькие.
– Кто с вами занимался?
– Елена Дмитриевна.
– Вот эта самая?
– Какая же еще? Другой у нас нет.
Расспрашивать дальше о Лжедмитриевне Алексей Палыч не стал. Кажется, копия была сделана на совесть.
– А можно мне вас спросить?
– Пожалуйста, - сказал Алексей Палыч, догадываясь, о чем будет вопрос.
– Как вы к нам попали?
– Просто прибились, как Веник, - попробовал отшутиться Алексей Палыч.
– Я серьезно...– сказал Гена.
– Лже... гм... Елена Дмитриевна нас пригласила.
– Зачем? Раньше она ничего не говорила.
– Знаешь, Гена, - сказал Алексей Палыч, стараясь придать своему лицу самое честное выражение, - твои вопросы вполне справедливы. Но у меня на них нет ответов. Или скажем так: они есть, но лучше бы их вообще не было. Тебя устроит такое объяснение?
Гена пожал плечами:
– Не хотите говорить, не надо.
– А ты спроси у Елены Дмитриевны, - нашелся Алексей Палыч.
Это была неплохая идея. Правду Лжедмитриевна тоже сказать не может, вот пускай сама и выкручивается. Во всяком случае, сочинять для этих ребятишек какую-то легенду Алексею Палычу не хотелось.
– Неудобно, - сказал Гена.
– А у меня удобно?
– Нормально, - сказал Гена, - ребята к вам хорошо относятся, хоть вы и старый.
– Неужели я такой уж старый?– якобы небрежно спросил Алексей Палыч.
– Для такого похода, - уточнил Гена.
Алексей Палыч уже не слегка, а вполне серьезно встревожился, ибо дело касалось проблемы, которой до сих пор он не замечал. Среди своих знакомых он считался вполне молодцом, а в кулеминской
– Прости, пожалуйста, - сказал Алексей Палыч, - но я кое-что читал, и мне известно, что Жак Кусто до сих пор ныряет с аквалангом. А ведь ему около семидесяти лет.
– Я тоже читал, - сказал Гена.
– Интересно, - без всякого интереса сказал Алексей Палыч, - а сколько, ты думаешь, мне лет?
– Тоже, наверное, вроде этого.
– А сколько лет твоему отцу?
– Откуда я знаю...
– Странно, - сказал Алексей Палыч.– У вас дома справляются дни его рождения... Наверное, бывают гости... поздравляют... Ведь говорят, сколько ему лет?
– Откуда я знаю... Меня за стол не сажают.
– Но все-таки: тридцать пять или сорок?
– Наверное, сорок...
– А мне сорок пять!– заявил Алексей Палыч с тихой гордостью.
Но Гену это не поразило: в своем прекрасном возрасте разницу между сорока и семьюдесятью он не осознавал - не по недостатку воображения, а потому, что эта проблема его не волновала.
– К вам ребята хорошо относятся, - повторил он.– А почему вы у нас - разговорчики разные.
– А Борис?
– Борис ничего. Но вас мы понимаем, а его не очень.
– Борис просто очень устал, - сказал Алексей Палыч.– Я, Гена, не могу тебе объяснить...
– Да ничего не надо объяснять, Алексей Палыч. Мы идем, все нормально... Не хотите - не надо...
– Я бы очень хотел, - сказал Алексей Палыч, - но это невозможно. Ты мне должен просто поверить.
– Я вам верю, - сказал Гена, и в голосе его Алексей Палыч почувствовал какое-то прощение, отпущение грехов, которых не было. Мне вообще кажется, что все немножко не так...
– Что именно?
– А все, - сказал Гена.– Объяснить я не могу. Чувствую...
– Ты правильно чувствуешь, - вздохнул Алексей Палыч.– Ты понимаешь, я оказался в положении собаки, которая все знает, но объяснить не может. У нас с тобой странный разговор - откровенность без откровений... Но я, Гена, не виноват... Пойдем на стоянку. Если у тебя будут вопросы, спрашивай в любое время, не стесняйся.
Гена пошел вперед и стал подниматься на склон.
Алексея Палыча вдруг осенило.
– Стоп, - сказал он.– Гена, ты - ее помощник?
Гена обернулся. Волнений на его лице заметить не удалось.
– Кого?– спросил он.
– Елены Дмитриевны.
– Конечно, - сказал Гена.– И я, и все остальные тоже.
Алексей Палыч не стал его останавливать. Мысли его сейчас бродили по разным каналам, но в одном из них сейчас возникло подозрение, что Гена знает больше, чем говорит.