А,Б,В,Г,Д и другие (Происшествие в Кулёминске - 2)
Шрифт:
Все желали, да еще как! Мигом появились кружки. Ребята черпали прямо из ведра теплое молоко, пили, причмокивая, как телята, и вот тут-то пришла вторая волна голода, и всем опять захотелось есть.
– Я сбегаю в столовую за хлебом?– предложил Шурик.
– Беги, - сказал Стасик.
– Тогда вы меня не отправите?
– Отправим. Ребята, чего резину тянуть? Давайте прямо сейчас проголосуем. Отправляем его завтра? Кто за?
Все ребята подняли руки, даже Борис, забыв, что он как бы гость.
– Алексей Палыч, а вы?
–
– Никакой вы не посторонний, - заявил Стасик.– Где бы мы сейчас были, если бы не вы! И "пушка" ваша всю дорогу работала...
Сам того не зная, Стасик вонзил в Алексея Палыча тупой и зазубренный кинжал. Это просто нестерпимо, что его признали своим именно сейчас. Никто еще не знает, что приготовил им "свой". Проделки Шурика по сравнению с задуманным - добродушные шутки.
– Конечно, Шурик вел себя не вполне достойно, - сказал Алексей Палыч.– Но я не имею права его судить. Я воздерживаюсь.
– А вы, Елена Дмитриевна?
– Голосовать я не буду. Я могу утвердить или не утвердить ваше решение.
– Ну и как же вы?
– Я утверждаю.
– За что вы его так?– спросила доярка, улыбаясь.
– Он знает, за что.
– А вы простите...
– Предателей не прощают!
– Да какие еще из вас предатели. Дети - они не предатели и не герои, а просто дети. Я так думаю. Вот вы поспите, а утром опять все обсудите на свежую голову. Я вам утром еще молочка принесу. Только мы утром рано встаем. Я вот тут, в уголке поставлю.
Доярка ушла, попрощавшись. Борис, взяв у Алексея Палыча рубль, побежал за хлебом, но когда он принес две буханки, в ведре оставалась только его порция. Тем не менее буханки съели. Без Шурика. Он объявил голодовку. Минут через пятнадцать ребята уже спали. Уснул и Борис. Лжедмитриевна сидела на своей кровати, смотрела на Алексея Палыча и, кажется, ждала от него каких-то сообщений.
– Давайте выйдем, - сказал Алексей Палыч.
Лжедмитриевна послушно поднялась и направилась к двери. Алексей Палыч хотел было разбудить Бориса, чтобы для него не было завтра никаких неожиданностей, но пожалел. Борис спал в неудобной позе, чуть ли не поперек кровати, и был похож на солдата, свалившегося на поле боя. Алексей Палыч за ноги развернул его вдоль матраца, но он даже не шевельнулся.
Алексей Палыч вышел вслед за Лжедмитриевной и раскрыл было рот, чтобы поведать о задуманной им диверсии. Он все еще сомневался в Лжедмитриевне и боялся, что она все может испортить в последнюю минуту. Он не решался предсказывать ее поведение - мало ли какие еще имелись у нее в запасе инопланетные фокусы...
Итак, он раскрыл рот, но тут же его закрыл. Во двор, который и двором было назвать нельзя, потому что он был неогорожен, входило двое. Впереди шел знакомый тракторист, но уже без армейской фуражки, а в рубашке, разрисованной крупными ромашками, в расклешенных брюках, поддерживаемых широким наборным ремнем. За ним, отставая на полшага, влачился ассистент
– Привет, - сказал тракторист.
– Приветик, - сказал ассистент.
– Как устроились?– спросил тракторист.
– Спасибо, отлично, - ответил Алексей Палыч. Тракторист кивнул, словно подтверждая, что иначе и быть не могло.
– Ты, папаша, извини...– сказал тракторист.
– За что же?!– воскликнул Алексей Палыч.– Наоборот, мы вам очень благодарны.
Ассистент снова подмигнул и засмеялся. Но по роли слов ему, очевидно, отпущено было немного. Да и вообще присутствовал он не для дела, а для моральной поддержки.
– Спать ложитесь?– спросил тракторист.
– Да, собираемся.
– Ну, понятно, - согласился тракторист.– Вам, батя, конечно, отдохнуть не без пользы. А вы тоже спать будете?– поинтересовался он у Лжедмитриевны.
– Разумеется, - сказала Лжедмитриевна.
– Разумеется...– повторил ассистент и засмеялся.
– Восьмой час всего...– сказал тракторист.– Куры еще не ложились. В клубе кино уже идет, а потом танцы... Пойдемте в клуб, мы вас бесплатно проведем.
– Ну зачем же бесплатно...– сказал Алексей Палыч.– Мы в состоянии... Но дело в том, что...
– Мы вас приглашаем, - уже более настойчиво сказал тракторист. Вы у нас вроде гостей. Неудобно все-таки...
Поначалу Алексей Палыч не сообразил, что неудобно - неудобно хозяевам не пригласить или неудобно гостям отказываться? Со свойственной ему деликатностью он воспринял прямой смысл слов, а не маскировку истины. Истина же заключалась в том, что атака велась не на него, а на Лжедмитриевну.
– Спасибо, - сказал Алексей Палыч, - но, знаете, мы не можем оставлять детей без присмотра.
– Это верно, - согласился тракторист.– Ладно, ты оставайся, папаша. А девушку отпусти. Отпустишь?
– Да я...– сказал Алексей Палыч.– Я собственно... Я ей не хозяин. Это уж как она сама...
– Тогда пойдемте, - обратился тракторист к Лжедмитриевне.
– Куда?– спросила Лжедмитриевна.
– На танцы. Да вы не бойтесь. У нас и диски есть и записи на уровне.
– А зачем?
– Что зачем?
– Танцевать.
К такому вопросу рядовой тракторист нашей планеты был неподготовлен.
– Не понял.
– Я спрашиваю: зачем вообще танцевать? Вот вы, например, зачем танцуете?
– Во дает!– сказал ассистент.
– Странный вопрос...– сказал тракторист, но задумался.– Для веселья. Все так делают. У нас даже старухи танцуют. У них, правда, свои танцы... А вы что, не танцуете?
– Нет, - честно призналась Лжедмитриевна.– Но вы не ответили на вопрос. Вы приглашаете меня на танцы. Какой в этом смысл? Что изменится от того, что мы будем двигаться под музыку вдвоем?