А,Б,В,Г,Д… И другие (С иллюстрациями)

Томин Юрий Геннадьевич

— Я иду признаваться, — сказал Алексей Палыч.

— Подождите хотя бы до Города, — посоветовал Борис.

Алексей Палыч подумал и согласился. Не потому, что боялся расправы. Он боялся, что воскреснут надежды ребят и они захотят вернуться с полдороги.

В вагон вошла Лена, села рядом с Алексеем Палычем.

— Я пришла попрощаться, — сказала она. — Я понимаю, что вам, Алексей Палыч, встречаться с ребятами больше не хочется…

— Дело не в желании. Я говорил вам, что имеется такое понятие, как совесть.

— Я уже, кажется, начинаю в этом разбираться…

— Куда

же вы теперь денетесь?

— Не знаю. Я ведь не выполнила программы — прекратила поход по своей инициативе.

— Вас накажут?

— Нет. Считается, что я лишена эмоций, а для такого… — Тут Лена запнулась, взглянула на Алексея Палыча и усмехнулась, — такого… человека наказание не имеет смысла. Но конечно, у нас прекрасно знают, что я зара…

И тут Лена прервалась на полуслове. Ее лицо словно окаменело. Она выпрямилась, застыла на сиденье и стала похожа на прежнюю Лжедмитриевну. Но застывшее лицо был напряженным, словно она вслушивалась во что-то, как тогда, ночью, перед переправой.

— Что с вами, Лена? — спросил Алексей Палыч.

— Подождите, — коротко бросила Лена.

Алексей Палыч в удивлении минуту промолчал, переглянулся с Борисом, как бы проверяя, видит ли его ученик то же самое, что и он. Борис пожал плечами. Он по-прежнему не ждал от Лены ничего хорошего.

— Елена Дмитриевна… — начал Алексей Палыч, но его прервали.

— Помолчите же!

У Алексея Палыча промелькнула догадка, совершенно справедливая, как скоро и оказалось. Постепенно лицо Лены утратило напряженность, но на нем появилась растерянность, недоумение, даже что-то вроде обиды, — в общем, кое-что из набора чувств, в которых так нуждалась ее упорядоченная планета.

— Другого я и не ждала, — сказала Лена.

— Будут еще неожиданности? — спросил Алексей Палыч.

— Ну, первое для меня не такая уж неожиданность… А второе… Ладно, это мое дело. А вы, Алексей Палыч, можете не беспокоиться, что подумают о вас ребята. Их уже нет.

Алексей Палыч похолодел.

— Как нет?

— Так. Не существует.

Алексей Палыч вскочил.

— Боря, оставайся на месте! — приказал он и бросился в другой вагон.

В вагоне ребят не оказалось. По проходу метался растерянный Веник и выл, словно катер в тумане. Увидев и учуяв Алексея Палыча, он бросился к нему.

«Ай, ай, ай!» — жалобно закричал Веник.

Алексей Палыч рванул дверь в тамбур. В соседнем, хвостовом вагоне ребят тоже не было. Алексей Палыч вернулся в вагон. За ним, преодолев страх перед грохотом и лязгом переходной площадки, проник Веник.

— Куда вы их дели?! — заорал Алексей Палыч. — Отвечайте немедленно, или я из вас душу вытрясу!

— Успокойтесь, Алексей Палыч, — сказала Лена. — Никуда они не делись. Ведь не могли они выпрыгнуть на ходу.

«Да, — подумал Алексей Палыч, — через наш вагон они не проходили, остановок не было.»

— Дело в том, что ребят вообще не было.

— Дальше! — прорычал Алексей Палыч, у которого впервые в жизни прорезался бас.

— Ребят не было в том смысле… В общем,

так: вы подозревали, что я — машина, а машинами были они. Машинами не в вашем, а в нашем понимании. Можете считать, что они — иллюзии.

— Так это иллюзии съедали каждое утро по котелку каши?! Это они построили плот?! Они мокли под дождем и выпили два ведра молока?!

— Это элементарно, — улыбнулась Елена. — Я немного неточно выразилась. Скажем, не иллюзии, а копии, модели… Не ваши модели, а наши, не молекулярные копии, а поля, которым можно придавать самые различные свойства. Но абсолютно точные копии; вплоть до внешности, характеров и даже — запаха.

Алексей Палыч удивился не слишком. Его заинтересовала другая сторона дела.

— Значит, вы нас все время обманывали?

— Я сама об этом узнала случайно. Помните ночь накануне переправы? Я случайно услышала информацию, которая предназначалась не мне. Я узнала, что ребята — копии.

— Почему вы сразу мне не сказали?

— А вы бы мне поверили?

— Нет, — отрезал Алексей Палыч.

— И я так подумала. Но я тогда же решила вывести вас и Борю из леса. И еще я подумала: даже если вы поверите… Никому легче не станет, вам будет тяжелее, а я останусь без вашей помощи.

— Все это очень складно. Но если есть копии, то должны быть и оригиналы. И я не успокоюсь, пока их не увижу!

— Вы их уже видели там, в школе. Где-то по дороге на вокзал их подменили. И мне даже не сообщили об этом. У нас считается, что наблюдатель должен знать как можно меньше: тогда наблюдения не загрязняются излишней информацией.

— Это я уже слышал, — сказал Алексей Палыч раздраженно. — А нас, случайно, не подменили?

Лена восприняла эти слова совершенно серьезно.

— Вас — нет. Никто не имеет права к вам даже прикасаться.

— Шесть дней блужданий по лесу… — сказал Алексей Палыч. — Розыски, которые уже наверняка устроили наши близкие, — это называется «не прикасаться»?

— Да. Мне вы можете не верить… Потерпите полчаса, до Города. На вокзале вы все узнаете. Мне сейчас сообщили, теперь я знаю… Но лучше будет, если вы сами…

— Тогда, — сказал Алексей Палыч, — я вообще не понимаю, для чего вся эта карусель и над кем велись наблюдения.

— Над вами, — сказала Лена таким тоном, словно это разумелось само собой. — И над Борей. Так было задумано с самого начала.

— Но об этом-то вы знали? Почему не сказали сразу?

— Вы много от меня хотите. Тогда я была не ваша, а наша.

— А сейчас?

— Сейчас?.. — Лена улыбнулась достаточно грустно для того, чтобы понять, что ей было не слишком весело, но и достаточно для того, чтобы Алексей Палыч отметил, что за последние сутки она научилась улыбаться. — Сейчас я сама не знаю…

— А если бы все сложилось иначе? Я мог не поехать в Город… не пойти с вами… не пустить Бориса, наконец.