А был ли мальчик
Шрифт:
Вошла Катя со стаканами. Гриша, наконец, выдавил пальцем пробку внутрь бутылки и мы, собравшись у окна, выпили за здоровье госпожи, сеньориты и миледи Климович. После второго стакана, раздался тонкий голос Кати.
– И я хочу. Я хочу чтобы Виктор Николаевич вылечил меня.
Мы замерли. Я очухался первый.
– Катя я не врач.
– Я знаю. Но мне девятнадцать лет и так не хочется пропадать. Миленький, Виктор Николаевич, вылечите меня.
– Ты что маленькая лгунья, ты следила за мной, - очнулась Климович.
– Нет не следила, но я же все вижу, а потом Виктор Николаевич в первый день встречи сказал, что
– Откуда ты знаешь, что он мне предложил.
– Я сначала не знала, а потом, когда Виктор Николаевич приходил к вам еще несколько раз, заметила шприц и запах спирта. Я догадалась.
– Катя, - сказал Гриша - Сегодня у Виктор Николаевича маленький праздник, у него появилась надежда, что можно победить самую ужасную болезнь века. Еще ничего не ясно. Ты можешь подождать. Немножко. И никому не говорить об этом.
– Хорошо, я подожду.
Праздник не удался. То что знает одинокая женщина, то еще можно сохранить в тайне, но что знает женщина, обремененная родственниками и семьей, сохранить нельзя. Кажется я попал в ловушку, выкопав яму сам для себя.
Климович выздоровела. Мы с ней тепло расстались и я приобрел друга. С другой стороны, я потерял покой. Катя и ее мама атаковали меня по всем правилам военного искусства. Меня подстерегали дома, у Наташи, на работе. Дергали Наташу, Гришу с целью, надавить на меня. Мы посовещались и решили попробовать. Я сделал Кате три укола и получил отличный результат. Дело в том, что у Кати опухоль была меньше, чем у Климович. С Катей мы расстались холодно. Я ей не простил болтовню о препарате. С этого момента начались все мои дальнейшие беды. Слух о докторе, который лечит рак, пронесся по больнице. Я перестал приходить в больницу, но больница пришла ко мне домой. В больнице лежал двадцатилетний дебил по имени Андрей. Его мать, задерганная несчастьями сына, имела бешеную энергию, которой изводила врачей и персонал больницы. Вот с такой мадам мне и пришлось встретится. Мать Андрея достала и меня. После полутора месячного сопротивления я сдался.
В этот день я делал препарат для Андрея. Только что пропустив раствор, через молекулярные сита, я заткнул пробкой колбу, поставил ее в тягу и стал одеваться, чтобы ехать в больницу. Так как жизнь раствора два часа и за это время я должен сделать укол. В это время, дверь отворилась и в комнате появился Михаил Геннадьевич Кац.
– Здравствуйте Виктор Николаевич. Я вижу вы спешите, не выделите мне две минутки.
Какая любезность. Приятное улыбающееся лицо, спокойный голос. Да Кац ли это?
– Здравствуйте Михаил Геннадьевич. Я действительно спешу, поэтому, давайте побыстрее.
Кац разглядывал комнату и увидел колбу с препаратом в тяге.
– Это он, Виктор Николаевич.
Рука Каца завладела колбой и он стал рассматривать ее на свет.
– Вы имеете в виду препарат. Это он.
Кац с неохотой поставил колбу на плитки в тяге.
– Я к вам Виктор Николаевич по нашему делу.
Кац раскрыл портфель и выволок пачку бумаг.
– Руководство Академии Наук, по ходатайству нашего института, решило создать государственную комиссию по проверке и дальнейшей пригодности вашего препарата. Мне поручили передать вам документы и согласовать с вами состав комиссии. Вот он.
Кац передал мне две бумаги. Список был составлен из известнейших
– Михаил Геннадьевич, я очень спешу. Оставьте мне бумаги, я напишу свое мнение.
– Да, да. Возьмите Виктор Николаевич.
В это время зазвонил местный телефон. Я поднял трубку.
– Але...
– Виктор Николаевич, это я, Анатолий Федорович. Подойди, пожалуйста ко мне. Здесь по городскому из Академии Наук.
Я бросил трубку.
– Извините Михаил Геннадьевич.
В кабинете Анатолий Федоровича, я рванул телефонную трубку на себя.
– Але...
– Здравствуйте Виктор Николаевич. С вами говорит Александр Александрович президент Академии Наук.
– Здравствуйте Александр Александрович.
– Вы получили бумаги, по поводу создания комиссии.
– Да.
– Во первых, я хочу вас спросить. Вы не против?
– Нет.
– Во вторых, я сделал ошибку, назначив председателем известного человека. Но к сожалению, он не сможет уже работать. Вы не против, если мы назначим другого, академика Трофимова.
– Я не буду против.
– Вот и хорошо. А то здесь Геннадий Рувимович весь извелся, думая что подвел вас.
– Спасибо Александр Александрович.
– До свидания Виктор Николаевич. Желаю успеха.
– До свидания Александр Александрович.
Я повесил трубку.
– Какую провокацию спланировал Рабинович?
– заговорил Анатолий Федорович - Все эти разговоры не спроста.
– Мне надо спешить в больницу, Анатолий Федорович. Вы извините.
– Да, да. Идите.
Я ворвался в лабораторию. Кац сидел на стуле и перебирал бумаги в портфеле. Я натянул пальто. Сунул в карман колбу.
– Я спешу Михаил Геннадьевич.
– Да, я готов. Пойдемте.
Я закрыл лабораторию и выключил свет.
В больнице, делая укол Андрею, мне почудился запах Уайт-Спирита. Ночью Андрей умер. При вскрытии обнаружилось, что я впрыснул уайт-спирит. Это сволочь Кац сумел заменить мне препарат. И вообще, мне кажется, что вся операция со звонком, спланирована Рабиновичем. Следователь и суд мне не поверили.
* ЧАСТЬ 3 *
Генерал Федотов выполнил свои обещания. Мне дали свободу, паспорт, московскую квартиру, аванс и небольшую лабораторию. Ко мне приставили подполковника Кузьмина Петра Ивановича, потрясающе пробивного мужика, который буквально из под земли достал оборудование, реактивы и нужных мне людей. Через пять дней меня вызвали на Лубянку, для представления начальству. В кабинете, кроме генерала Федотова и подполковника Кузьмина, были два начальника отделов, которые представились только по имени и отчеству. Первым разговор начал полноватый генерал- лейтенант.
– Виктор Николаевич, как нас информировал генерал Федотов, вы можете сделать препарат для лечения рака.
– Да могу.
– Есть ли положительные результаты, действия вашего препарата на людях?
– Препарат испытывался в онкологической больнице на двух женщинах и в конторе полковника Ампилова, на двух женщинах и двух мужчинах. Окончательные результаты я знаю в онкологической больнице, где две женщины вылечились. Сведений о больных у полковника Ампилова у меня нет.
– Кто такой Ампилов?
– спросил второй генерал у Федотова.