А что будет со мной?

Чейз Джеймс Хедли

– Попробую.

– А не боишься возвращаться?

– Я не думал об этом. Сначала надо выбраться отсюда.

Она пытливо вгляделась в меня:

– Ты отказываешься от трех миллионов?

– Только от одного, мы условились поделить их на троих.

– Не жалко?

– Странное дело, – пожал я плечами. – Поначалу мне до смерти хотелось заполучить эти денежки, потом я раскинул мозгами, и оказалось, что я даже не знаю, куда их девать. Мне вспомнились твои слова про то, как тебе скучно, несмотря на богатство. А я терпеть не могу скуку.

– А

если бы тебя оставили работать у моего мужа, согласился бы?

– Да никто меня не оставит.

– А вот и оставят. Я думала об этом. Можно сказать Лейну, что самолет упал в море. Спаслись только мы с тобой. Ухватились, мол, за обломки, и ты тащил меня до берега. Мне он поверит и сделает для тебя что угодно.

Я обомлел.

– И ты соврешь ради меня?

– Да, – кивнула она. – Ты первый из мужчин, кто обошелся со мной, как подобает обходиться с женщиной. Я благодарна тебе.

Я попытался привести свои мысли в порядок, но ужасно болела голова. Похоже, она предложила мне единственно приемлемый выход. Вместо того чтобы надолго засесть в тюрьму за воздушное пиратство, я получу работу у Эссекса за тридцать тысяч годовых да еще Викки в придачу.

– Я вытащу тебя отсюда, – промолвил я. – Я…

До нас донесся шум приближающегося вертолета.

– Не шевелись! – Я опасливо взглянул в небо.

Кроны деревьев служили надежным укрытием, и я мог поручиться, что нас нельзя обнаружить.

Несколько минут спустя я увидел, как вертолет пролетел мимо, едва не задевая верхушки деревьев. Он был грязно-зеленого цвета, с мексиканскими опознавательными знаками. Исчез он столь же стремительно, как и появился.

– Ищут место крушения, – сказал я и тяжело поднялся на одеревенелых ногах. – Мы ушли, наверно, миль на двенадцать – это очень мало. Как только они обнаружат, что тебя нет в самолете, начнется охота. Пошли!

Я взял ее за руку и силком поднял с земли. Вскрикнув от боли, она привалилась ко мне.

– Ой, мамочки! Ноги! Наверно, не смогу идти.

– Значит, придется нести тебя, но идти надо.

Без кровинки в лице, она оттолкнулась от меня, сделала четыре неверных шага.

– Ничего, дойду как-нибудь.

– Вот и умница.

– Оставь свой снисходительный тон, не маленькая!

Я взял чемодан, повесил на плечо пулемет и снова двинулся в путь. Чтобы вконец не загнать ее, шел медленным, но ровным шагом, то и дело оглядываясь назад. Она ковыляла следом, повесив голову, окруженная тучами комаров, однако не отставала.

После часа пути лес впереди начал редеть.

– Привал, – объявил я. – Подожди здесь. Похоже, близко дорога. Лес как будто кончается.

Она упала на колени. Я положил чемодан рядом.

– Сейчас вернусь.

Ей было не до разговоров. Она молча стояла на коленях, обхватив руками голову.

Я быстро зашагал вперед и минуты через три вышел из леса. Моя догадка оказалась верной: передо мной лежал широкий проселок. Пока я раздумывал, как быть дальше, послышался рокот приближающегося грузовика.

Я притаился в кустарнике.

Мимо прогромыхал на разбитом, ржавом грузовике с железными бочками для горючего молодой тщедушный мексиканец. Он вильнул за поворот и пропал из виду.

Если повезет, решил я, нас могут подбросить до побережья. Как показал мой компас, грузовик поехал в сторону моря, вероятно, в Прогресо.

Я поспешил назад, к Викки.

Чемодан лежал на своем месте, так что ошибки быть не могло, однако Викки исчезла.

Я стоял, изнывая от душных испарений, над головой зудели полчища комаров, и мои мысли перенеслись во Вьетнам. Мне вспомнился широкоплечий верзила сержант, который обучал нас боевым действиям в джунглях.

«Каждый листок, каждую ветку, каждый клочок земли можно заставить говорить, – наставлял он нас. – Так что глядите в оба. Ищите следы, оставленные людьми. И кто будет добросовестно искать, тот найдет».

Я увидел в грязи следы Виккиных колен. Здесь я оставил ее: на коленях, в полузабытьи. Потом заметил след босой ноги, еще один, еще два – большие, разлапистые, они вели к тому месту, где стояла на коленях Викки, затем поворачивали назад и уходили в лес.

Я скинул с плеча пулемет и пошел быстро и бесшумно по тропе. На жирной грязи «читать» следы не представляло труда: двое мужчин, один несет Викки. Это я легко определил по глубине отпечатков. Я ускорил шаг. Спустя десять минут до меня донеслось чавканье босых ног. Они бежали по джунглям резвой трусцой, и мне пришлось поднажать. Я уже не боялся обнаружить себя. Имея в руках пулемет, я был уверен, что справлюсь с обоими. Я перешел на бег, и вот они замаячили впереди – два юкатанских индейца. Передний нес Викки, взвалив ее на плечо, как мешок. Следом за ним трусил другой.

Они услыхали мой топот. Задний стал ко мне лицом. В руках у него сверкнул топор. Он злобно ощерился и кинулся на меня.

Я дал короткую очередь, и его обнаженная грудь превратилась в кровавое месиво. Другой индеец бросил Викки, обернулся и хотел было выхватить нож, но в тот же миг я уложил его одиночным выстрелом в голову.

Я подошел к Викки, перевернул ее на спину и увидел, что она без сознания. Тогда я взвалил ее на плечо, подхватил пулемет и, едва переставляя ноги, побрел в обратный путь, к проселку.

Пока я тащился по тропе, сверху послышалось стрекотанье вертолета. Я переждал под деревом, потом двинулся дальше.

До проселка я добрался чуть дыша, с колотьем в боку. Бережно опустил Викки на землю. Она открыла глаза.

– Полный порядок, – сказал я. – Теперь выберемся.

Она посмотрела на меня невидящим взглядом и снова закрыла глаза.

Я сел рядом с ней у обочины, положил пулемет под рукой и стал ждать.

Миновало полчаса с лишком, когда наконец донесся гул грузовика. Я встал и вышел на обочину. Показался грузовик с толстым мексиканцем за рулем. Машина катила по проселку в облаке красной пыли.