А что будет со мной?
Шрифт:
Я хотел было заговорить, но язык словно отсох, а сердце так частило, что не вздохнуть.
И я немо глазел на нее.
– Джек! В чем дело? Ты не рад?
– Что ты здесь делаешь? – выдавил я.
Ее красивые брови строго сошлись над переносицей.
– Что я здесь делаю? Это мой самолет! Ты что, рехнулся?
– Как ты попала на борт?
– Какая разница? Сказала главному инженеру, что полечу с тобой.
Я вспомнил лукавую улыбку Томпсона.
– Это испытательный полет. – Я уже взял себя в руки и соображал, как быть. – Если мистер Эссекс
– Подумаешь! Лейну совершенно не обязательно знать про это. – Она шагнула в кухню. – Неужели ты не рад?
– Но тебя заложит Томпсон!
– Ах, перестань! Он тоже меня боится, как и Джексон. Я спросила, сколько продлится полет?
– Не знаю… часа три.
– Давай обновим кроватку Лейна, желанный мой.
Что касается желаний, в тот миг я не глядя променял бы эту женщину на раковую опухоль.
– Меня послали за кока-колой.
– Неси им кока-колу, а я подожду в своей каюте. – Она погладила меня по щеке. – Нас с тобой ждут новые ощущения.
Я сжался от ее прикосновения, будто попал в объятия смерти.
Она прошла по коридору и скрылась в апартаментах Эссекса. Я лихорадочно думал. В голове роились вопросы и все как один без ответа.
Надо ли говорить Берни и Гарри, что она на борту? Может, повернуть назад? Да как же тут повернешь, если Гарри сказал диспетчеру, что мы падаем? Отступать поздно! Так как же быть? Я представил, какой прием окажут миссис Виктории Эссекс, когда она попадется на глаза тем мексиканским головорезам, и содрогнулся от одной этой мысли. Сам же уговорил Берни не брать с собой Пэм, а она и в подметки не годилась миссис Эссекс. Я предчувствовал, что и Берни и Гарри будет наплевать на ее участь: оба имели основания ненавидеть ее. Но меня-то связывали с ней близкие отношения, и я знал, что не смогу стоять в стороне и спокойно смотреть, как ее насилует шайка разбойников.
Я решил, что, прежде чем обрадовать Берни и Гарри, я обязан предупредить ее, в какую историю она влипла.
Я отнес кока-колу в кабину пилотов.
– Долго же ты ходишь, – проворчал Гарри, хватая стакан. – Пить охота до смерти.
– Извини, провозился со льдом.
– Нам везет, – ухмыльнулся он. – На горизонте ни единого суденышка.
– Берни, как машина? – спросил я, а у самого так и стучало в висках.
Он допил кока-колу и протянул мне пустой стакан.
– Пока работает четко.
Гарри сидел в наушниках: один прижал к правому уху, другой болтался у шеи.
– Фред оповестил военно-морскую базу.
– Прорвемся, Берни? – спросил я.
– Конечно. На такой высоте радар нас не засечет.
– Ладно, управляйтесь тут сами. Пойду-ка вздремну.
– Хочешь опробовать ложе Эссекса? – рассмеялся Гарри. – По-моему, без женщины эту святыню не согреть.
Я утер пот с подбородка.
– Пока, – промямлил я и вышел из кабины. Пройдя по коридору, я свернул в каюту Эссекса. Она лежала на широкой круглой кровати. Натянутая сверху простыня выдавала ее наготу.
– Ну же, Джек, у нас мало времени. – И
Я притворил дверь и запер ее на задвижку.
– Ты попала в беду. И я тоже.
Она посмотрела мне в лицо:
– В какую еще беду?
– Ты летишь на угнанном самолете.
Манящие огоньки в ее глазах тотчас погасли. Губы сжались в тонкую ниточку, на лице застыло выражение непреклонности. Недаром она звалась Викторией Эссекс. Самообладание и теперь не покинуло ее.
– Олсон и Эрскин угнали самолет?
– Именно.
– Ты с ними заодно?
– Да.
Ее невозмутимость вызывала восхищение. Она хранила поистине олимпийское спокойствие.
– Куда мы летим?
– На Юкатан. Прибытие – через два с половиной часа… если повезет.
Она откинула простыню и встала с постели. Я смотрел, как она идет нагишом к своим брошенным вещам, как быстро, без малейшей суеты, одевается. После этого она подошла к зеркалу и пригладила гребнем волосы. Удостоверившись, что сохранила облик неотразимой миссис Виктории Эссекс, она медленно повернулась и смерила меня взглядом.
– Еще есть время. Я поговорю с Олсоном. Это он додумался?
– Да.
– Ну, так я велю ему вернуться.
Она подалась к двери, но я не тронулся с места, и ей пришлось остановиться.
– Прочь с дороги, Джек!
– Речь идет о трех миллионах, – спокойно объяснил я. – Даже ты не в силах отговорить Олсона и Эрскина.
– Прочь с дороги! – Ее глаза метали молнии. – Я поговорю с ним!
– Будь благоразумной! Олсону нет до тебя никакого дела. Эрскин ненавидит тебя. Если ты пойдешь в кабину и начнешь разоряться, Эрскин огреет тебя по башке и выбросит в море. Пойми, ты попала в беду.
Она поглядела на меня в упор:
– Ты тоже против меня, Джек?
– Я сделаю для тебя все возможное. На кой черт тебе понадобилось лезть сюда?
– Что означает твое «все возможное»?
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя.
– Очень любезно с твоей стороны. – Она повернулась ко мне спиной и как бы невзначай подошла к кровати. – Однако лучше я сама позабочусь о своей защите.
Не успел я и глазом моргнуть, как она выхватила из-под матраса спрятанную мной винтовку и направила на меня.
– Не двигаться! – От ее властного окрика я замер как вкопанный. – Со мной этот номер не пройдет! Будь спокоен, я умею обращаться с оружием. Марш вперед, Джек, в кабину пилотов.
– Этим ты ничего не добьешься. Я на твоей стороне, но отступать нам поздно.
– Не поздно! Марш!
Интересно, мелькнуло у меня, как поведут себя Берни и Гарри, когда я заявлюсь в кабину под конвоем вооруженной миссис Эссекс. Я отпер дверь и шагнул в коридор. Почему-то мне казалось, окажи я сопротивление, она не станет стрелять в меня, и тут меня охватило полнейшее безразличие. Я решил довериться судьбе. Сможет заставить Берни повернуть назад – тем лучше. Если же у Берни и Гарри хватит хитрости переиграть миссис Эссекс, значит, так тому и быть. Пусть сама командует парадом.