А что с ними делать дальше?
Шрифт:
Он перевел дух и понял, что никто в полной счастья рубке не обращает на него внимания. Все радостно шутили, похлопывали друг друга по… словом, по тому, что заменяло им спины. Только профессор не поддался настроению всеобщего ликования.
Фррннкс бросился к старику.
— Профессор, я говорю истинную правду! Скажите им! Вас они послушают! Мы должны…
Профессор
— Я верю вам, юноша, верю. И если бы эти муфтис смогли на несколько минут сдержать свой личиночный восторг и послушать вас, они бы тоже вам поверили. — Он помолчал. — Скажите, юноша, вы давно не смотрели в небо?
Фррннкс бросился к иллюминатору, и глаза его полезли на лоб:
— Экрана больше нет!
Профессор сопроводил это утверждение кивком, выражающим полное и безусловное согласие первой степени.
— Да, это так. Командор Раппан приказал командору второго ранга Эло выключить генераторы в знак доброй воли в тот самый момент, когда Терра согласится заключить Пакт о ненападении и взаимопомощи. — Он задумчиво смотрел в иллюминатор. — Джонс и его подруга, кажется, почувствовали отключение генераторов в тот же миг. Даже животные вели себя весьма необычно, — профессор слегка вздрогнул. — Но я, как это ни странно, не очень расстроен.
— Теперь, когда Экрана нет… Вы думаете, они сдержат слово?
— Полагаю, что да, юноша. По двум причинам. Во-первых, так сказал Джонс, а у меня есть основания полагать что эта раса придает большое значение своему слову.
А во-вторых, я почти уверен, что они и сами могли снять Экран — в любой момент после того, как мы его нарушили.
Фррннкс ничего не сказал. Небо за иллюминатором становилось все темнее. Крейсер вышел из атмосферы. Наблюдая за появлением звезд, Фррннкс вспоминал: ребенок, два йоппа, дредноут… Потом ребенок и дредноут… Потом ребенок. Один. И машина в чреве планеты — которая вылечила его ушибы и показала дорогу наверх.
— Сэр, — обратился Зинин к капитану, и его могучий голос прозвучал непривычно глухо, — они стартуют… В своем собственном корабле, как
Фррннкс с трудом вернулся к реальности — если все происходящее можно было считать реальностью — и присоединился к толпе у большого носового экрана.
Зелено-коричневые материки. Масса белых пухлых облаков. Синие океаны. Ничто не изменилось. Кроме…
Огромные толстые кристаллические колонны постепенно поднимались из воды в центре второго по величине океана планеты. Сначала тусклые и полупрозрачные, эти невероятные башни начали наливаться пульсирующими разноцветными огнями: голубыми, пурпурными, золотистыми, карминными — пока, наконец, не возобладало странное, но смутно знакомое серебристо-серое сияние. Растущие кристаллы пронзили ионосферу, и в ней тут же вспыхнули радужные сияющие ленты, прихотливо обвивающие острые вершины…
Планета чуть дрогнула и двинулась следом за «Тпином».
На борту крейсера стало необычайно тихо.
— Я вижу, — сказал Раппан нарочито беззаботным голосом, — что Луну они прихватили с собой.
— К таким вещам как-то привыкаешь, — выдохнул инженер. — Я имею в виду Луну.
Старый Эло изобразил щупальцами несколько сакральных жестов:
— Клянусь Первородным Яйцом, я уже почти жалею йоппов!
Команда подхватила этот тон благоговейного энтузиазма. По мере того, как им удавалось соотнести невероятное зрелище со своими скромными представлениями о военных действиях, возвращалась атмосфера ликования. Появились и пошли по конечностям сосуды со стимулирующими напитками. Связисты — за исключением Фррннкса — заполнили эфир бесчисленными космотелеграммами, нимало не заботясь о том, что их могут запеленговать йоппы.
— Бедные знакомые йоппы, — шепнул Фррннкс.
— Кажется, я понимаю Эло.
— Да, — откликнулся профессор. — Меня беспокоит только одна проблема.
— Какая, профессор? Профессор взглянул на него всеми своими древними, мудрыми, полными иронии глазами.
— Я думаю о том дне, когда с йоппами будет покончено. Что мы тогда будем делать с ними?