А если это был Он?
Шрифт:
Кардинал Менье и президент ЭСПТ Верту, находившиеся во время этого выступления в Риме, оценивали успех своей миссии, глядя на большой плоский экран среди золоченой лепнины в парадном салоне епископского дворца в Ватикане, предназначенного для высокопоставленных гостей. Рядом с ними сидели еще трое прелатов: епископ колумбийский, епископ из Кот-д'Ивуара и немецкий кардинал.
Папская речь была составлена умело: ни слова об экономических последствиях выступления Эмманюэля Жозефа, только богословские рассуждения. Так понтифика не обвинят в том, что он позволил экономике повлиять на себя.
— Мы
— Ваш поступок был внушен самим Провидением, сын мой.
— Нам остается убедить правительство. Оно должно употребить все меры, чтобы развеять последствия этой чертовой рождественской телепередачи.
Брат-камерарий подал им кофе.
23
— Все начинается снова, — с грустью сказал Эмманюэль, выключив телевизор.
Сидевшая рядом с ним молодая женщина положила руку на его ладонь.
Фиолетовые декабрьские сумерки сгущались над улицей Бреа. Полумгла заполнила маленькую квартирку, где Вечный возврат только что явил всю свою очевидность.
— Нет хуже глухоты, чем у того, кто не хочет слышать. Вернемся в Карачи, — сказала она.
— Моя миссия там выполнена, — ответил он.
Она боялась, что он исчезнет, опять уйдет в те незримые, но напряженные миры, что изредка приоткрывали свою завесу перед людьми. Когда-нибудь он уйдет, она это знала и лишь надеялась последовать за ним, ибо ей не удавалось представить себе жизнь без него.
Она начала жить только в тот день, когда повстречала его на берегу реки, когда ее племянники запускали воздушный змей. Прежде она отказывалась от мира. Но тогда она еще не знала, что такое настоящий отказ. Мир опять исчез. Все заполнил собой этот мужчина.
«Сними маленькую квартирку», — поручил он ей, когда они вместе покинули Шринагар. Вскоре после их приезда в Париж она выбрала эту скромную двухкомнатную на третьем этаже ничем не примечательного дома. Единственным украшением квартирки была герань на балконе. Женщина готовила и занималась хозяйством. Он иногда выходил, шагая по улицам столицы, удостоверяясь в том, что уже и так знал: поддельная жизнь, как он ее называл, жизнь большой лжи плыла над городом, словно миазмы какой-то болезни. Она угрожала задушить другую — подлинную жизнь людей, которую не затемняли ни их кумиры, ни мечты о власти и славе. Чего хотят люди? Царских хором, сверкающих машин, которые льстят их самолюбию; роскошных вещей, привыкнув к которым перестают их замечать. Дорогих яств и алкоголя, за одну бутылку которого даже скромный труженик готов отдать недельное жалованье. Одежды, которую наденут всего несколько раз. А главное — вечной молодости. Молодости.
— Разве им не говорили, что всему в жизни свое время? — спросил он у своей спутницы, которую позабавило это описание мира.
А как они едят!
— Ты видела? Они же вечно жуют! — воскликнул он однажды, — Жвачные животные! Ничего удивительного, что они такие жирные.
В другой раз он удивился походке парижан.
— Они бродят по тротуарам туда-сюда, плутают, будто кого-то или что-то потеряли, крутятся на одном месте, словно ни на что не могут решиться, шагают,
Он покупал газеты и книги, которые по прочтении оказывались в мусорной корзине, смотрел телевизор, время от времени качая головой.
— Неужели они не понимают, что над ними насмехаются? — воскликнул он, листая глянцевый журнал, где на фото были только очень молодые девицы да юнцы, звезды какого-то телевизионного вечера, все одетые крайне непристойно и вызывающе.
Он спустился в метро и вернулся из своей экспедиции в ужасе.
— Эти люди отводят взгляд, чтобы избежать любого, даже зрительного общения с себе подобными. Если и смотрят друг на друга, то с опаской. А выражения их лиц! Ни проблеска света, ни лучика надежды! Можно подумать, их ведут на казнь. Столько тоски, тревоги и неудовлетворенности!
Всякий раз, когда мог, он заходил в отделения «скорой помощи» при больницах, делая вид, будто ищет кого-то. Перегруженный работой персонал не обращал на него никакого внимания. Надвинув козырек бейсболки на глаза, он становился почти невидимкой. Он выискивал взглядом тех, кто казался ему безнадежным, скромно осведомлялся о недуге, который привел их сюда. Как-то раз он прикоснулся к руке пожилой женщины с приступом уремии и сказал ей тихонько:
— Терпение, думайте о Господе.
Через несколько мгновений она посмотрела на него как безумная, соскочила с койки и побежала в туалет.
В коридоре приемного покоя лежал на носилках ребенок, покалечившийся при падении, и стонал. У него было несколько переломов и все тело в ушибах. Медсестру сильно раздражали его стоны. Пока мать тормошила врачей, чтобы те поскорее занялись ее ребенком, Эмманюэль подошел к нему и шепнул:
— Еще чуть-чуть, и тебе перестанет быть больно.
Он положил ему руку на грудь. Ребенок притих. Эмманюэль провел рукой по сломанной берцовой кости.
— Да, там, — сказал ребенок. — Так лучше, ах… хорошо… так совсем хорошо…
Эмманюэль незаметно ушел. Вскоре он услышал громкие голоса за спиной и ускорил шаг, словно злоумышленник.
— Это он! Тот человек! Тип из телика!
Через мгновение он уже был на улице. Заскочил в кафе и, стоя у стойки, видел, как они высыпали на улицу и стали озираться по сторонам.
Он усмехнулся в бороду, подумав, что и вправду вел себя как беглец, и заказал эспрессо.
Поднявшись по ступеням Елисейского дворца, президент ЭСПТ Верту, встреченный одновременно секретарем и советником президента Республики, издали почуял, что папская речь приободрила хозяина дома. Тот принял его с сияющим лицом. Держался прямее, да и жесты стали намного энергичнее, чем несколько дней назад.
Все знали подоплеку президентских настроений: супруга первого должностного лица Республики была глубоко убеждена, что Эмманюэль Жозеф — Иисус; президент же не имел никакого желания в это верить. От незваного гостя у него были одни неприятности.
— Господин президент, — объявил Верту, приглашенный присесть, — я прекрасно сознаю, что мой шаг необычен. Я пришел просить вас сделать все возможное, чтобы развеять последние последствия телевизионного рождественского вечера. Речь идет об экономическом равновесии нашей страны.