Шрифт:
Алексей Суконкин
ЗАЙТИ И ВЫЙТИ
Книга посвящается всем тем,
кто честно и отважно исполнял и исполняет
свой воинский долг при проведении
специальной военной операции на Украине.
Многие названия населённых пунктов,
имена героев и некоторые события вымышлены,
все совпадения с реальными людьми и событиями случайны.
ГЛАВА 1
Первый
Все всё понимали, телевизор и Telegram-каналы смотрели и читали, и от того реагировали, как могли, а несколько десятков человек написали рапорта на увольнение с военной службы. Люди подозревали, что грядёт что-то большое и страшное, от чего нужно было бежать, сломя голову. Большинство тех, кто уже был удовлетворён всеми преференциями, данными ему службой в армии, выплатив ипотеку, уже «не видели себя» на дальнейшей службе – как раз перед самыми большими событиями.
Ситуация грозила выйти из-под контроля, и замполит бригады сбился с ног, пытаясь беседовать с людьми, убеждая их остаться в армии – но, всё было тщетно, и количество рапортов на увольнение только росло.
В курилке, возле казармы первого батальона, ощущалось гнетущее чувство надвигающейся беды.
– Мы, походу, оттуда на Украину пойдём, - сказал сержант Захаров, командир отделения из первой роты - возрастной, а потому и авторитетный для молодёжи. – Чует моё сердце – быть большой войне.
– Задавим как котят, - уверенно сказал старшина Зорин, замкомвзвод из второй роты, к которому другие бойцы прислушивались не меньше, чем к Захарову. – Нас больше, техника лучше, боевой опыт опять же…
– У кого боевой опыт? – спросил Захаров. – На постах в Карабахе постоять, да Химки поохранять – это боевой опыт? Хохлы воюют с 2014 года – восемь лет. По-настоящему воюют. Вот у них – боевой опыт. А мы пока нормальной войны ещё не видели.
– За них НАТО впишется, - вставил сержант Азаров, командир отделения. – Если мы попрём на Украину, Америка за хохлов встрянет, Европа встрянет. Дадут нам по шапке. Потом догонят, и ещё дадут.
– Короче, стрёмно, пацаны, - подвёл итог сержант Машков. – Надо валить из армии. Я всё что хотел – уже получил: пенсия есть, квартира есть, никому ничего не должен. Пойду и напишу рапорт - имею на то полное право. А замполит… пусть сам родину защищает. Он офицер – у него призвание.
Несколько человек, находящихся в курилке, выразили своё согласие с Машковым.
– А воевать, кто будет? – спросил Зорин.
– Ты этот вопрос замполиту задай, - ответил Машков. – А я на войну с НАТО не подписываюсь. Мне как-то и без войны на пенсии было бы очень хорошо. Что, пацаны, разве не так? – он обвёл взглядом всех, кто находился в курилке, заручаясь поддержкой тех, кто уже выразил своё с ним согласие.
***
В штабе отдельной мотострелковой бригады в это время шло совещание. Командир соединения полковник Павлов заслушивал доклады подчинённых о выполнении мероприятий по подготовке к перевозке частей бригады железнодорожным транспортом. Офицеры по очереди излагали расчёты по своим направлениям, Павлов и начальник штаба бригады подполковник Серов время от времени уточняли различные вопросы.
–
– Есть, - начальник штаба первого мотострелкового батальона сделал пометки в блокноте, - разрешите продолжить?
Всего для перевозки двух батальонно-тактических групп, которые формировала бригада, выделялось восемь железнодорожных эшелонов. Чтобы направить в район сосредоточения хотя бы основное ударное ядро, нужно было отказаться от отправки значительной части второстепенной техники. Павлов понимал, что слово «учения» не в полной мере отражали то, что могло там начаться, и поэтому считал, что бригада, в первую очередь, должна выставить свои боевые подразделения, а уж потом можно будет думать о подтягивании тыловых структур. Решение было спорным, но иных вариантов в настоящее время жизнь не предоставляла.
Танковый батальон, недавно получивший на базе хранения сорокалетние Т-80У, убывал в полном составе. Первый мотострелковый батальон выставлял три роты, второй батальон – две, разведывательный батальон убывал половиной своей численности, в плане на погрузку в эшелоны стояли также артиллеристы и зенитчики, не полным, конечно, составом.
– Что с крепёжной проволокой для растяжек? – спросил комбриг.
Надёжным средством крепления тяжелой гусеничной техники на открытых платформах уже добрую сотню лет оставалась обычная стальная проволока сечением шесть миллиметров. Её требовалось очень много
– Четверть от потребного количества, - отозвался начальник штаба бригады. – Еще с брусом вопрос решаем, завтра должны доставить в бригаду двадцать кубов.
– Мало, - комбриг посмотрел на собеседника: - На восемь эшелонов это как капля в море.
– Все просят денег, - сказал Серов и вопросительно посмотрел на полковника, делегируя ему решение этого вопроса.
– Решим, - задержавшись с ответом, кивнул командир, тем не менее, совершенно не представляя, как это сделать.
После завершения всех докладов и уточнений, Павлов посмотрел на подчинённых:
– Я надеюсь, что все присутствующие понимают, что мы едем не на учения. Сегодня у меня на столе лежит сто пятьдесят рапортов от контрактников. Завтра ляжет ещё столько же. К чести офицеров, пока никто подобного рапорта ещё не написал. Но, по сути, бригада сыпется у нас на глазах. Даже если я не буду подписывать эти рапорта, это ничего не изменит – люди бегут. Замполит, как так получилось? Где ваша работа с людьми?
Подполковник Демидов поднялся со стула:
– Товарищ полковник, а мы по закону никак не можем препятствовать их уходу.
– Как так? Квартиры по военной ипотеке, пенсии в тридцать лет, льготы всякие – это мы можем, а как дело дошло до самого главного, для чего их всех растили, обували, кормили, давали квартиры и льготы – так они сразу в кусты? – Павлов вскипел, едва сдерживая свой гнев.
– Так точно, товарищ полковник, - Демидов кивнул. – Кормили, обували и пенсию давали, а они в кусты. И у нас нет никаких законных оснований их остановить. Нет закона, который запрещал бы им увольняться. У нас же в стране не военное положение, не мобилизационный период. У нас правовой режим мирного времени. А работу я веду, разговариваю с ними. Но без правовой поддержки это очень тяжело делать…