А этот пусть живет
Шрифт:
Во всяком случае, как только он окажется на свободе, то обязательно проверит гараж соседа-заграничника. А там видно будет - может, и шепнет Павел Семенович Коле Сбитневу о своем сотрудничестве с "фирмой добрых дел".
Его не особо веселые размышления прервали скрип открываемой двери и противный голос прапорщика:
– Козлов, на выход с вещами!
Павел Семенович возликовал. Собственно, вещей-то у него никаких не имелось, и он скоренько соскочил с нар, но его порыв был остановлен соседом-сокамерником,
– Слышь, ты, фраер! Передать на волю маляву надо.
Но весть о долгожданной свободе придала Павлу Семеновичу силы и смелости. Он рывком выдернул полу пиджака из волосатых татуированных пальцев уркагана и бросился к двери.
– Во, козел!
– услышал он вслед, но не сильно обиделся, поскольку душа его пела.
Расписавшись в получении денег, документов и ключей, Павел Семенович осведомился:
– А моя машина?
– Какую тебе еще машину?
– злобно отреагировал дежурный по изолятору.
– Тебе, может. еще карету с "Мерседесом" к крыльцу подогнать?
Козлов обиженно засопел и растерянно захлопал жидкими ресницами.
– На улице ваша "шестерка", - успокоил его стоящий поблизости капитан, которого пенсионер видел вчера в РУВД у Сбитнева.
Мгновенно посветлевший ликом Павел Семенович победно посмотрел в сторону дежурного и, не попрощавшись с ним, двинулся на выход следом за любезным милицейским капитаном.
Водрузившись на водительское место, Козлов как-то сразу забыл о всех своих злоключениях и не вспоминал о них вплоть до приезда в родной двор.
Но только он остановился у гаража соседа-дипломата и хотел выключить двигатель, как над его ухом со стороны водительской дверцы раздалось:
– Не глуши, мотор. Давай-ка с тобой, Пал Семеныч, маленько покатаемся...
4
Митин и Ликина
В девять утра он, как договаривались, позвонил Саше и услышал неожиданное:
– Пляж отменяется.
– Почему же? Ведь погодка отличная!
– Да, но у меня возникли проблемы.
– Какие? Может, я смогу помочь?
– Милый мой мальчик, - вздохнула она.
– Ты из тех прекрасных и чистых душой личностей, которые проблемы не решают, а создают. Причем более другим, нежели себе.
– Когда же мы с тобой теперь увидимся?
– обиженно спросил он.
– Позвони через час - может, что-то прояснится.
Этот короткий разговор расстроил его всерьез. Он уже понимал, что чувствует к Саше Ликиной нечто большее, нежели тривиальное половое влечение. Может быть, Костя пока не готов был - хотя сие и декларировал пойти за ней, куда угодно, но уже сейчас оказался способен ради возможной близости с этой молодой женщиной манкировать своими служебными обязанностями, пропустив обязательные стрельбы в тире. А уж о проводимом им расследовании и тем более "джентльменском
Кое-как промаявшись еще час, Митин вновь набрал заветный номер.
– А ты подумал, на чем мы с тобой поедем на пляж?
– услышал он радостный для себя, хотя и несколько озадачивший его вопрос.
– Значит, мы все-таки едем!
– торжествующе воскликнул он.
– Едем, едем... Ты, надеюсь, водить машину умеешь?
– Ну... В институте вождение проходили...
– Здорово живешь!
– негодующе воскликнула она.
– Ты же - мент, права по службе иметь обязан.
– Это все так, но я давно не сидел за баранкой... А что за машина?
– Не бойся - не "КамАЗ", "Дэу" всего лишь, в узбекском исполнении.
– А чья это машина?
– Моего брата. Он нам на сегодня ее любезно одолжил, а сам уехал по каким-то своим делам.
– Ну что ж, до нашего пляжа как-нибудь доберемся...
– Бог с тобой, Костя! Ты что же, хочешь везти меня в этот грязный загон? Ты разве никогда не видел, что из себя представляет пляж в городе Малинино?
– Так ты же сама хотела!
– Я говорила о Рублевском пляже!
– Что-то я запамятовал... Выходит, ты предлагаешь в Москву ехать, чтобы на природе позагорать?
– Не язви! Пляж в Рублеве - самое цивилизованное место на западе Московского региона.
– Ну, хорошо, твое слово - закон.
– Вот и договорились. Только не забудь милицейскую форму надеть.
– Это еще зачем?
– Ты же - водитель, как сам признался, никудышный. Гаишники тебя наверняка на каждом углу тормозить станут, а будешь в форме - пропустят: свой.
– Правда твоя, однако.
В десять утра он с волнением позвонил в квартиру Саши Ликиной.
Она открыла дверь и буднично, по-родственному, как мужа или брата, поцеловала его в щечку. На ней был поношенный, с оторванными пуговицами халат, в котором обычно встречают опять-таки мужей, приходящих домой с работы и после многолетней совместной жизни уже порядком поднадоевших.
Букет из пяти белых роз, которые Костя купил на остатки от вчерашних Сашиных долларов, она, буркнув "какие милые!", небрежно сунула в грязную вазу, даже не налив туда воды.
Это несколько опечалило старшего оперуполномоченного, но девушка быстро заставила его забыть о таких пустяках. Она продемонстрировала Косте два купальных костюма, лежавших на кровати. Один, красный с желтой полосой по контуру, выглядел достаточно традиционно и состоял из лифчика и панталон. Другой - салатовый с синими цветами, представлял собой единое целое, закрывал грудь и живот, полностью обнажал спину и должен был держаться на лямке вокруг шеи.
– Какой мне больше подойдет?
– без видимого кокетства поинтересовалась Саша.