А кто у нас муж?

Ланская Алина

— Зачем тебе Даня? — Присаживается обратно на кровать и разглядывает меня чуть ли не с жалостью. Ладно, плевать.

— Нужно! Я просто боюсь за него. Он не понимает, а я вижу, что она в него вцепилась как клещ, который пока всю кровь не выпьет, не отпустит. А он, ребенок, я его знаю и защитить себя никогда не сможет.

— А тебе что с этого? Сама сколько раз говорила, что он тебя бесит. И вообще не твой вариант.

— Не мой, — соглашаюсь, а внутри все протестует. — Но и не ее.

— А, может, это он тебе цветы прислал? — Вдруг произносит то,

о чем я подумала в первую очередь, когда услышала слова Матвея. Но нет, Даня не стал бы, не его стиль. Он не ухаживает за девушками, просто не знает, как это делается.

— Нет. И давай закроем тему. Пусть это будет Жаров или Матвей. В принципе, какая уже разница?

Она уезжает домой с Айсом, а я полночи ворочаюсь. Может, правда, Даня? Ну а вдруг?

Утро начинается со звонка в ванной. Вот стоишь себе такая сонная, в зеркало посмотреть боишься, зубы чистишь и вдруг тебе прям под ухом «папа может, папа может все, что угодно…». Детская песенка, мама ее очень любила и пела мне, когда была маленькой. Вот и поставила ее рингтоном. Зато точно знаю, кто это.

— Да, пап, привет!

— Здравствуй, Машенька. Уже не спишь? Как дела в университете? Как твой парень, Матвей, да?

Ого! Сколько вопросов с утра и голос у него бодрый. Может, с Милой помирился или ему вдруг все его кредиты простили?

— Да нормально все, а что ты такой веселый. Случилось что?

— Рано пока говорить, Машенька, но все неплохо идет. Вроде с банком договорились, не все сразу возвращать придется. Яшины юристы такие молодцы! Нашли покупателей на пекарню, то есть не на пекарню, а на помещение. Там оборудование, оно же все новое почти, за полцены уйдет, может, даже меньше… Но дело не в этом, главное, банку буду должен всего два миллиона, я уж боялся, дом придется продавать. Наш дом, который мы еще с твоей мамой…

— А что дальше пап? — Не верится как-то, если честно. Все слишком хорошо как-то складывается. — Ты же не сможешь без своих булок! Ты жизнь на эту пекарню положил. — И мамину тоже, это я уже про себя добавила.

— Устал я, Манюнь. Тяжело стало со всем этим. Может, обратно устроюсь на хлебозавод, мне тут и директор его уже звонил. Говорит, место мне всегда найдется. Да и Мила говорит, что мне надо меньше работать, больше о здоровье думать.

Вот это поворот! Что там, интересно, у Милы в голове поменялось, что она вдруг такой доброй стала, ясно же, что таких денег как прежде у папы уже не будет.

— А что с Милой? Помирились?

— Вроде бы. Она стала больше времени с детьми проводить. У них же школа началась. После школы сама их забирает, отвозит их к маме своей, а сама стала уроки частные давать, она же учитель по музыке… Ужинаем вместе. — И помолчав, добавляет. — Спокойнее стала, может, тоже все понимает.

Не знаю я, что там Мила может понять, кроме количества денег у нее на счете в банке, но раз папа доволен…

— Машенька, я чего звоню-то… Если все будет хорошо, в общем, у меня есть тут немного денег, специально для тебя… Но вот потом… Не знаю, маленькая.

— Все хорошо, пап! Все

правда хорошо. Спасибо, что квартиру мне оставил, не пришлось ее продавать. А дальше… Сама я, пап. Не волнуйся за меня.

Он еще что-то говорил, кажется, даже вдохнул шумно от облегчения. А у меня в голове один вопрос крутится. Как я жить дальше буду?

— Ну и что ты делать будешь? — Варька смотрит на меня обеспокоенно. Она теперь почти всегда на меня так смотрит. Раздражает иногда, но все же приятно, что она так волнуется обо мне.

Мы сидим в «Лилии», пары закончились, ей через час на работу, а я, наконец, к Гуле на чистку лица записалась. Деньги пока есть, конечно…

— Ничего не меняется, Варь. Просто вместо папы теперь будет Матвей. Я же его девушка, вроде как. И не раз ему говорила, что у отца проблемы, так что…

На самом деле я не знаю, что дальше. Вроде сама к этому стремилась, а Матвей идеально подходит, по всем статьям.

— Послушай, если тебе нужны деньги, я всегда тебе помогу. Ты ведь знаешь.

— Конечно, знаю. Но брать у тебя деньги, Барсукова, это как-то… противоестественно, что ли.

— Ну ты же мне помогала, да я почти весь прошлый год на твои деньги питалась!

В этом вся Варька! И не скажет ведь, что и я у них жила почти месяц, и про то как из тюряги меня вытаскивали…

— Слушай, я сегодня к тебе вечером не заеду после работы, мы с Никитой в театр идем, но, пожалуйста, сделай работу по английскому. Я тебе скинула текст для перевода, помнишь?

О переводе я вспомнила только часов в шесть после смски Барсуковой. Это ж надо быть такой упертой! Другую бы послала давно, но Варька и правда обо мне искренне заботится. А обо мне мало, кто заботится.

Сообщение пришло в тот момент, когда я почти дожала курьера, он ведь точно знает, от кого опять цветы приволок. Третий букет за три дня! Но нет! Отвлеклась на телефон и все, ушел. Интересно, завтра опять цветы притащит?

С английским тоже засада: ноут не включался. Вообще, никак. Я не очень подкована в технике, но даже я могу догадаться, что, скорее всего словила вирус: ноут включился, какая-то хрень на английском высветилась и все! Звоню в сервис. Привозите, завтра починим. Да какой завтра? Мне сейчас нужно! Сейчас! И вообще я давно не смотрела «Престолы». Может, у Барсуковой попросить? Я бы к Айсу сейчас сгоняла… Он ей «Mac» подарил, очень крутой, но по мне так не слишком удобный. Пока раздумываю, что же делать дальше, снова звонок. Наверное, Матвей. Он обычно в это время звонит.

Смотрю на экран и глазам не верю. Даня?

Глава 31. «Нет, Маш, с тобой мы никогда не подружимся»

— Привет? — Это точно он? Он не звонил мне с лета, с тех пор, как мы поругались.

— Маш, ты мне звонила. Случилось что? — Голос какой-то глухой, расстроенный или просто уставший.

— Эээ, ну да, звонила. Просто хотела узнать, где ты. Ты пропал куда-то, после вечеринки у Жарова. У тебя все хорошо?

— Нормально. Я уезжал, Маш.