А может, в этот раз?

Бреттон Барбара

Итак, перед ней были две возможности. Первая: оста­ваться в Хакетстауне, прилежно играя навязанную ей жал­кую роль. Вторая: поехать, на годовщину к родителям. И в том и в другом случае она рисковала остаться с разбитым сердцем.

– Кофе, – сказала она пожилой даме в зеркале. – Вначале кофе, потом решения.

На часах было начало восьмого. Домработница прихо­дила по утрам и работала до полудня: в таком режиме она могла больше времени уделять своей беременной дочери. Запах свежесваренного кофе поплыл из кухни, и Кристина жадно потянула носом. Модный

кофе «Кона» и считавший­ся элегантным, эспрессо никогда не дарили ей такого удо­вольствия, как старый добрый «Максвелл-Хаус», особенно утром, когда хотелось проснуться побыстрее.

Кристина с детства любила это время суток. В ее семье все вставали рано, но она была самой ранней пташкой. Утро пахло свежестью и особенной чистотой. Что-то очень слав­ное было в том, чтобы встать и поприветствовать восходя­щее солнце, протянув руки к небу. Солнце дарило ей частицу своей силы и заряжало на весь день.

Кристина улыбнулась, вспоминая, как слушала утром птиц, присев на лавочке у конюшен, и как отец подходил к ней, мечтательно глядящей вдаль, на позолоченные солн­цем горы.

«Чудное время для мечтателей», – говорил он тогда и садился рядом.

К этому времени он успевал провернуть кучу дел, и еще больше работы ждало его впереди, но он всегда находил время для нее, Кристины. Поговорить о ее мечтах, надеж­дах, развеять ее страхи. Сэм понимал, как не понимал ник­то, только Джо, и она старалась жить так, чтобы он мог ею гордиться. Если бы только…

Нет. Об этом она думать не станет. Ни о доме, ни о тоске, возникавшей всякий раз, стоило ей лишь взглянуть на Джо, ни о том, что никакой успех не мог избавить ее от чувства одиночества.

Кристина быстро прошла по коридору мимо запертых дверей спален. Должно быть, Джо и его жена все еще спят. Слейд одолжил у Кристины машину накануне вечером, что­бы заглянуть в несколько манхэттенских клубов, надеясь сделать пару-тройку авангардистских снимков жаждущих общественного признания знаменитостей. Кристина слышала, как он вернулся домой около часа назад, и не без оснований полагала, что встанет он не раньше полудня.

И вновь Кристина оказалась не права.

Длинноногий и тощий фотограф стоял посреди кухни и бранился с домработницей, миссис Кукумбо. Еще немного, и их диалог перешел бы в драку.

– Я увольняюсь! – заявила женщина, увидев Кристи­ну. – Не желаю работать на людей, которые считают меня воровкой.

– Воровкой? – Веселенькая разминка перед завтра­ком. – Кто тут смеет вас так называть?!

Слейд обратил часть своего праведного гнева на Крис­тину.

– Три линзы пропали, я не говорю уже о золотых монетах, которые я нашел в Сан-Хуане.

– Вы заходили к нему в комнату? – с не меньшим воодушевлением накинулась на Кристину домработница. – Там себя потерять можно, не то что какие-то монеты.

– Хочу кофе, – сказала Кристина, направляясь к стойке бара, на которой стояла кофеварка с только что сваренным кофе. Налив себе чашечку, она с наслаждением сделала глоток. – Что заставляет вас думать, что миссис Кукумбо имеет какое-то отношение

к пропаже линз, Слейд?

– А кто еще мог их украсть?! – раздраженно вос­кликнул тот. – Бойскаут – едва ли, а Лолита целиком на содержании своего мужа. Сама подумай!

– Может, ты их куда-нибудь засунул? У тебя всегда были проблемы с правильной организацией работы.

– У меня всего лишь отсутствует маниакальная тяга к порядку.

– Если это камень в мой огород, то я по крайней мере знаю, где у меня что лежит!

– А не ты ли говорила, что не можешь найти свои золотые серьги и браслет, которые тебе вручили в день подписания контракта?

– Наверное, я оставила их в сейфе вместе с документами.

– Не чувствую уверенности в голосе.

– Да, я не вполне уверена, – признала Кристина, – но это не значит, что эти вещи взяла миссис Кукумбо.

– Я буду говорить только в присутствии адвоката, – за­явила домработница, решительно направляясь к телефону. – Я знаю свои права.

Кристина сделала еще глоток кофе, втайне сожалея, что это не виски.

– Никто никого ни в чем не обвиняет, миссис Кукумбо.

– Он меня обвиняет, – сказала женщина, указав паль­цем на Слейда, – и, должна сказать, вы тоже не очень уверены в моей честности.

– Присядьте, – предложила Кристина домработнице. – Этому таинственному исчезновению должно найтись какое-то объяснение.

«Надо же, сколько во мне самоуверенности!» – поду­мала Кристина. Она собиралась брать интервью у самой Хиллари Клинтон, а на деле не могла справиться с рядовым конфликтом в собственном доме!

– Вы просто не даете мне возможности позвонить мо­ему адвокату, – сказала миссис Кукумбо.

– Зачем вам адвокат? – примирительно спросила Кристина, наливая женщине кофе. – Никто вас ни в чем не обвиняет. Нам всем надо просто поговорить.

Как раз в этот момент в кухню влетел Джо.

– Где мои часы? – заревел он. Кристина закрыла лицо руками.

– Миссис Кукумбо, – сказала она, – может, вам действительно лучше позвонить своему адвокату?

Марина стояла за дверью, не решаясь войти. Она пре­красно слышала сердитые реплики на кухне. Честно говоря, она была не готова к такому повороту. Часы Джо не наде­вал уже несколько дней, и она подумала, что он не заметит пропажи. Знать бы, что ему именно сегодня понадобится узнать точное время!

Словно время имело для кого-то из них значение. Один день перетекал в другой с удручающим однообразием. Жизнь, наполненная ничего не значащей суетой. Слейд только тем и занимался, что околачивался возле Кристины, фотографи­руя ее в самые неожиданные моменты, например, при выхо­де из туалета, или печатал на ее компьютере. Но это лишь когда ему надоедало валяться на диване, уставившись в те­левизор.

Кристина, очевидно, большую часть дня занималась тем, что думала о «больших» людях, стараясь угадать, что за страшные тайны гнездятся в их душах, и искала пути, как эти тайны вытащить на свет. Более бесполезную профессию трудно себе представить!