А может, в этот раз?

Бреттон Барбара

– У тебя всегда было слишком романтизированное пред­ставление о жизни на ранчо, Джо, – сказала Кристина, чуть сбавляя скорость возле поста дорожного патруля. – Это тебе не лассо забрасывать и петь у костра.

– Я готов заплатить хорошие деньги, чтобы полюбо­ваться, как ты кидаешь лассо и поешь у костра.

– Только не в этой жизни, – пробурчала Кристина, не в силах сдержать улыбку. – Я городская женщина, которой случайно повезло родиться в деревне.

– А я деревенский парень, которому не повезло, и он родился в Бруклине.

– Ирония

судьбы!

Эта фраза словно повисла в воздухе, никак не желая растворяться.

Ирония судьбы.

Джо бросил взгляд на Кристину и вдруг почувствовал странную тяжесть в груди. В неверном свете фар и луны она была похожа на принцессу из скандинавских сказаний. Глядя на такую, невольно начнешь понимать средневековых рыцарей, которые готовы были сражаться и умереть за улыбку прекрасной дамы. Точеные классические черты лица, упря­мый подбородок. От сходства с греческой богиней ее уберег живой темперамент. Глаза искрились умом. С ней никогда не было скучно.

Когда-то Джо думал, что ему всей оставшейся жизни не хватит, чтобы разгадать эту женщину…

Опять ирония судьбы – эти сентиментальные мысли одолевают его в полном соответствии с обстановкой: звезд­ная ночь, машина, мчащаяся по просторам Невады… а на заднем сиденье спит его малютка-жена.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Голос ее был тих и нежен.

– Что мы уже когда-то так ехали?

– Да, – ответила Кристина и, бросив взгляд в зерка­ло, уточнила: – Но не в такой компании.

Воспоминания нахлынули на Мак-Марпи с поразитель­ной силой.

– Мы были вдвоем в стареньком «шевроле». Отец купил его мне, заработав деньги на какой-то своей очеред­ной афере. Мы ехали на ранчо сказать…

– Не надо. – Кристина проглотила комок в горле, прежде чем смогла закончить мысль: – О чем угодно, но только не об этом, Джо.

– Это было хорошее время, Кристина. Мы смогли бы…

– Нет!

Джо знал, чего ей стоило взять себя в руки.

– Мы ничего не можем изменить, – продолжала она уже спокойнее. – То, что сделано, не переделаешь.

– Поэтому ты больше не ездишь домой? – Все это время правда была у него перед самым носом, а он упрямо не хотел замечать ее. – Потому что все еще слишком больно?

– Я не езжу домой так часто, как мне бы того хоте­лось, из-за того, что перегружена работой.

– Брось, Кристина.

– Не желаю продолжать этот бессмысленный разго­вор. В конце концов, дело касается только меня и моей семьи. Ты тут ни при чем, Джо. Ни при чем.

Джозеф вдруг разозлился. Шесть лет он мучился, и все из-за нее, а теперь это, видите ли, не его дело. Он развер­нулся к ней так, что ремень безопасности сдавил ему грудь, и тогда он увидел в ее глазах страх. Черт, ему наплевать. Ей больно, но и ему тоже, и пора бы ей это понять.

– Не смотри на меня так, – сказала она, и он неволь­но восхитился, как ловко она напускает на себя храбрость тогда, когда душа уходит в пятки. – Не лезь в мои дела,

и все будет в порядке.

– Ты кое о чем забываешь, Кристина, – сказал он с убийственным спокойствием. – Тот ребенок, которого ты потеряла, был и моим тоже.

Слейд приоткрыл один глаз и взглянул на миниатюрный магнитофон, горячий от долгого пребывания в ладони. Пленка крутилась. Все шло как надо.

Отлично.

Он пошевелился, разминая затекшее тело, осторожно, чтобы не шуметь, и взглянул на Марину, свернувшуюся клубочком на соседнем сиденье. Глаза ее были закрыты, дыхание спокойное и размеренное.

Ты кое-что пропустила, дорогуша, а я вот теперь знаю одну душераздирающую тайну.

Ему было почти жаль девчонку. Куда ей тягаться с Кристиной, даже если бы игра велась по правилам. Кристи­на имела все, а Марина на первый взгляд ничего. Кроме, конечно, одной существенной детали: Марина имела Бой­скаута, а Кристина – нет.

Связь между Кристиной и Джо оказалась прочнее, чем Слейд мог предположить. Так, значит, был к тому же еще и ребенок! Слейд часто думал на эту тему, но потом решил, что бездетность Кристины объясняется нехваткой гормо­нов, отвечающих за материнство, которые компенсирова­лись гормонами, ответственными за амбиции. Миллионы людей разводятся и не делают из этого трагедии, но в этом случае все не так-то просто. У них была общая память: память о потерянном ребенке.

Секс продают в газетах, но драма человеческой судьбы – это классный прием избежать налогов, и, когда придет время, Слейд намеревался явиться за своим и с помощью своей исто­рии получить положенное вознаграждение.

Они дважды останавливались, чтобы Марина могла схо­дить в туалет, спрятавшись за деревом. Она ворчала, и Кристина ее прекрасно понимала, но что поделаешь: не на­строишь вдоль трассы туалетов с унитазами и горячей и холодной водой в кране.

После второй остановки Марина залезла в машину и уснула еще до того, как Кристина и Джо, вышедшие, чтобы размять ноги, успели сесть на свои Места.

– Ты плохо выглядишь, – заметил Джо, обращаясь к Кристине. – Давай я поведу.

Кристина хотела было поспорить, но вместо этого зев­нула, предложив:

– Хорошо, но я буду штурманом.

– Здесь прямая дорога, Кристина. Я и без тебя справ­люсь, – сказал Джо, садясь за руль.

– Нет, – настаивала на своем Кристина. – Я хочу указывать путь. Так я лучше буду себя чувствовать.

– Как тебе угодно.

– Большое спасибо за разрешение, – не смогла не съехидничать Кристина.

Мак-Марпи рванул с места как зверь.

– Джо!

– Проверка движка.

Машина шла ровно и быстро, и Кристина как заворо­женная смотрела на расстилавшуюся перед ними трассу. Одна лишь луна освещала дорогу, весь мир тонул в тени. Резкие очертания юттовых деревьев и креозотовых кустов, тени от камней, остроугольные вершины гор на горизонте.