А может, в этот раз?

Бреттон Барбара

– Сэм!

Голос жены вывел его из задумчивости.

– Подай-ка мне голубые тарелки для яичницы. Сэм достал из буфета тарелки.

– Не дай яичнице остыть! – своим обычным началь­ственным тоном заявила Нонна. – Сейчас я принесу все остальное.

Сэм понес поднос в столовую. Они с Нонной любили есть на кухне, но когда вся семья бывала в сборе, места на кухне не хватало.

– Завтрак! – торжественным голосом провозгласил Сэм.

Все уже успели собраться за столом и встретили его улыбкой. Семеро детей: сыновей и дочерей, с мужьями и женами. Но Сэм видел только Джо

и его новую жену.

И то, что он увидел, заставило его сердце разгореться надеждой. Они не любят друг друга, подумал он, ставя тарелки на стол. Никогда не любили и, вероятно, никогда не полюбят.

– Папа, – спросила Кристина, – где мне сесть? Сэм обнял младшую дочь за плечи.

– Рядом со мной, – сказал он, целуя ее в щеку. – Давно мы с тобой рядышком не сидели.

Сэм взглянул на дочь. Она смотрела на Джо, а Джо смотрел прямо на нее.

И этого было достаточно, чтобы поверить в чудо.

Уже к десяти годам Кристина твердо уверовала в то, что однажды непременно станет знаменитой. В семье ее часто ругали за то, что она слишком увлекается телевизором и часами мечтает о несбыточном, но все усилия разубедить ее в том, что слава однажды постучится к ней в дверь, были напрасны.

– Ранчо не для меня! – твердо заявила она в десять лет и продолжала стоять на своем.

Кристина любила прятаться на сеновале с яблоком или стаканом лимонада, наслаждаясь чтением романов о бога­тых и знаменитых людях, ведущих жизнь, полную восхити­тельных событий и так непохожую на ее собственную, и мечтая о том, как когда-нибудь так же будут завидовать ей.

Сейчас, судя по направленным на нее взглядам, она могла праздновать победу: ее мечта сбылась.

– Яичница просто великолепна! Кристина улыбнулась и села рядом с отцом.

– А где мама?

– Начинайте есть, – приказала Нонна, появившись на пороге с огромным блюдом с беконом и домашней колбасой. – Нет ничего более противного, чем остывшая яични­ца. Уж лучше тогда съесть резинового цыпленка.

Марина тихонько рассмеялась. Нонна посмотрела на девушку.

– Джозеф, последи, чтобы она ела как следует, а то от нее скоро совсем ничего не останется. Джо отсалютовал вилкой:

– Будет сделано.

Слейд встретился взглядом с Кристиной и, подмигнув, под­нял чашку кофе, как поднимают бокал, когда пьют в чью-то честь. Кристина едва подавила искушение расквасить его по­родистый нос. Он-то поехал за ней в Неваду в расчете на удовольствия, которые может подарить шикарный Лас-Вегас, а оказался за сосновым крестьянским столом.

Она не просила его ехать с ней, предупреждая, что здесь для журналов мод снимать нечего.

Последний раз Джо чувствовал себя таким же счастли­вым во время своего последнего приезда сюда, на ранчо Сэма. Кристина как раз узнала, что она беременна, и Джо был на седьмом небе от счастья. Всякий раз, как она утром выходила из уборной, он встречал ее, участливо спрашивая, не чувствует ли она тошноту.

– Утром, днем и вечером, – отвечала она. – Разве это не здорово?

Всю дорогу домой Кристина держалась за живот, но ни разу не пожаловалась.

– Да они

просто с ума сойдут, – сказала Кристина, когда они подъезжали к дому. – Кто мог подумать?

– Чудеса случаются, – сказал Джо, погладив жену по голове. – Разве Сэм не любит повторять эти слова?

Извечная готовность тестя поверить в чудо всегда пора­жала Джо. Ведь Сэм был прагматиком. Невозможно уп­равлять ранчо не понимая, что жизнь не всегда играет по правилам: добро торжествует над злом далеко не всегда. И все же Сэм как-то умудрился не растерять заразительного оптимизма, и Кристина и Джо словно должны были послу­жить доказательством того, что его вера в добро небеспоч­венна.

Джо и Кристина сообщили новость всему клану Кэннонов, собрав их за столом в столовой. Джо помнил возбуж­денные восклицания, объятия и то, что Сэм вдруг куда-то пропал. Джо вышел на крыльцо и увидел тестя. Тот стоял к нему спиной, облокотясь на перила веранды.

– Сэм, – позвал Джо. Ответа не было.

– Сэм, ты как?

Пожилой человек повернулся к нему, и Джо увидел слезы радости на морщинистых щеках Кэннона. И это плакал мужчина, который велел доктору вправлять свою сломан­ную ногу без анестезии, потому что «немного боли помогает укрепить характер». Сэм был жестким человеком и в то же время мягким. Мужчины обнялись, оба смущенные, и Джо смахнул пару непрошеных слезинок с собственной щеки.

Они никогда не говорили о том, что в тот момент пере­жили оба, но, наверное, тогда у Джо возникло ощущение, что он обрел настоящего отца. Вероятно, и Сэм почувство­вал к Джо то, что чувствует отец к сыну. Они породнились в тот миг, и после развода с Кристиной Джо постоянно не давала покоя мысль, что вместе с Кристиной он лишился еще одного близкого человека.

– Джозеф! – Марина постучала вилкой по тарелке мужа. – Джо, к тебе обращаются.

Джо поднял глаза и увидел, что все смотрят на него.

– Старею, – сказал он, пожав плечами. – Засыпаю прямо за столом.

Нэт рассмеялась тем заразительным искренним смехом, которого уже не услышать к востоку от Миссисипи.

– Я всего лишь спросила, не хочешь ли ты проводить меня до больницы? У меня там сука разродилась, и лишняя пара рук может пригодиться.

Джо через плечо взглянул на Марину и решил, что, судя по всему, опасаться нечего. Вот уже неделю она не предпринимала никаких попыток к бегству. В конце концов он решил, что хватит ему играть роль тюремщика, хотя ее последняя выходка, когда она не пожелала идти в комнату, наводила на кое-какие размышления. В самом деле, не слиш­ком ли это: оставить свою жену наедине с целой армией любопытствующих Кэннонов?

– Щенки, говоришь?

– Угу. Трех недель от роду.

– Не волнуйся, Джо, – лучезарно улыбаясь, сообщи­ла Кристина. – Марине не будет с нами скучно. Марина сдержанно зевнула.

– Иди поиграй со щенками, Джозеф. А я пойду спать. Теперь зевнул Слейд.

– Отличная мысль.

Джо посмотрел на фотографа. Самое невинное замеча­ние в устах Слейда принимало откровенно эротический смысл.

– Вот видишь? – поспешила заметить Кристина. – Нет причин волноваться, мы все разойдемся по комнатам подремать.