А мы с тобой остались в пробке

Рикки Янсен

Мурашов старший был хорошим человеком. Улыбка не сползала с его губ, зеленые глаза вечно смеялись, но только когда по близости не было его супруги. Одно упоминание о ней, словно по взмаху волшебной палочки, делало из доброго мужчины, сурового и черствого, как сухарь, бизнесмена, который просчитывает каждый шаг на перед, прежде, чем сказать слово.

Андрею, отцу Влада, всегда не хватало собственного мнения. Он шел на поводу у жены. Словно собака, которую посадили на цепь и выпускали гулять на поводке. Знаете, у вас как бы и есть собственные

ноги, но идти вы можете только за своим поводырем. Шаг вправо, шаг влево и, возможно, расстрел.

Скорее всего, Андрей и отстаивал свое мнение когда-то давно, но со временем он сломался под властью супруги. И так бы Влад не пытался оправдать своего отца, он в глубине души понимал, что его родители два сапога пара: властные, жестокие и бездушные.

У парня продолжали трястись руки. Он жутко нервничал. Каждый такой воскресный обед означал разбор полетов. Вся семья садилась за стол, и мама Влада, гордо приподняв подбородок, начинала расспрашивать сначала Аню, младшую дочь, делала замечания, поправляла, давала советы, затем наступала очередь Влада рассказывать о том, что он сотворил за неделю. Отец же все это время наблюдал за детьми. Как коршун за цыплятами. Зеленые глаза буравили, прожигали.

В стенах этого дома никто и никогда не слышал слов благодарности или хвальбы. Самое большое, на что были способны родители Влада, когда мальчик из кожи вон лез, чтобы заслужить похвалу, было такое сухое, горькое, словно жженый кофе «не посрамил».

А в итоге Влад все-таки посрамил. Хотелось снова смеяться.

Было жалко Аню. Девчушке оставался последний год перед тем, как она вырвется из этой клетки и поступит в университет. Она любит танцевать, грезит о карьере хореографа, чтобы стать известной и потом блистать по телевизору в различных телепередачах.

И у нее бы все обязательно получилось. Влад верил в нее. Он видел в ее глазах тот бешеный огонек, когда она выдает очередное па, или когда выступает на конкурсах. Она горит танцами, как свеча в темноте. Но, увы, ее фитиль не долговечен, а точнее, он заканчивается в этом году.

Влад помнил, как впервые отвел младшую сестру на танцы. Он только освободился от своих занятий и проходил мимо танцевального класса. Там преподавала молодая девушка, которая, скорее всего, сама недавно закончила институт.

Аня тогда ходила в четвертый класс. Девчонка сидела на стуле и наблюдала, как танцуют пары. Влад сразу заметил интерес сестренки. Влад всегда и все замечал, просто не говорил об этом вслух.

По дороге домой Аня то и дело болтала про танцы. Рассказывала, как она легко повторяла за преподавательницей, как весело двигались мальчишки.

– Ты тоже хочешь заниматься танцами? – спросил напрямую Мурашов у сестры.

Та резко оборвала фразу на полуслове. В ее глазах промелькнул ужас.

– Ты же знаешь, родители не разрешат! – хотя тогда Ане и было мало лет, но одно она уяснила точно, в их доме без разрешения родителей не делается ничего.

– Плевать! – усмехнулся Влад.

К тому времени он уже много чего сделал без согласия родителей. Воевать, так по-крупному! – Завтра же схожу и узнаю, как можно записаться.

Аня запрыгала на месте, звонко смеясь и хлопая в ладоши. Но осознание пришло, медленно капало, разъедая все живое внутри.

– Нас заругают, – Влад был уверен, в нее глазах отражались слезы. Мурашов закипал от гнева к родителям. Он мог стерпеть их черствое отношение к себе, но не к сестренке. – Я же говорю тебе, плевать! Все сам решу. Не волнуйся, ты будешь танцевать!

Вот и сейчас, стоя в белоснежной гостиной, фраза «ты будешь танцевать» отскакивала от виска, словно теннисный мячик. Аня будет танцевать, и пускай родители спускают на Влада хоть всем адских гончих, он не допустит разрушить еще одну мечту. Если уж он учится на финансах, но Ане не даст. Она будет счастлива за них обоих.

***

Время так медлительно. Мурашов с нетерпением ждал, когда стрелки на часах покажут полдень. Его позовут за стол, он наспех ответит на все вопросы, проглотит куски еды, которыми потом его стошнит, и, ссылаясь на огромные домашние задания, покинет этот дом до следующего воскресенья.

Оставалось еще пятнадцать минут. Целая вечность.

Родители заставляют приезжать его в десять утра домой, чтобы Влад смог проникнуться атмосферой, расслабиться. К черту!

Сейчас он был в своей спальне. Темно-синие обои, длинные книжные полки, что ломятся от литературы всех сортов. Здесь есть все: от русской классики до современной, от книг на английском до китайского, от Пушкина до Бродского. Влад любил читать. И родители тоже. Хоть где-то они сошлись во взглядах.

Постель была заправлена. Влад уже не мог припомнить, когда в последний раз ночевал дома. Это было так давно, кажется, словно в другой жизни. С кем-то другим, не с ним.

Дверь тихонько приоткрылась.

– Можно войти? – девичий голос вырвал Мурашова из воспоминаний.

На пороге стояла его младшая сестра. Она здорова подросла. Сейчас была Владу по плечо. Аня была красивая. Даже слишком. Парни, наверное, бегают за ней табунами.

Голубые глаза, длинные, светлые волосы, которые она всегда собирала в тугой хвост, немного пухлые щеки. Да, определенно, Аня была красавицей.

Сестра стояла в легком голубом платье. Обед, мать его, словно прием у королевы! Хотя так и было – прием у королей!

– Конечно,– ответил Влад. – Зачем ты спрашиваешь.

Девушка прошла вовнутрь комнаты, прихлопнув за собой дверь. Она не ответила на вопрос, да и не нужно. Влад прекрасно знал на него ответ и сам. Родители всегда заставляли стучаться его, прежде чем войти в комнату.

– Мама зовет за стол. Пора спускаться, – ее глаза были грустные, потухшие что ли. Влада это сильно печалило. Но больше гневило.

– У тебя что-то случилось? – Мурашов задает вопрос.

Девушка опустила глаза вниз. Она боится смотреть на брата.