А ну, вперед, телятки!

де Камп Лайон Спрэг

А как другие галактические направления? На Сириусе IX жили существа наподобие ша-акфи, но у них была организация жизни, как в муравейнике, настоящий социализм, и настоящему предпринимателю там было делать нечего.

Коши спросил Афасию:

– Ты завтра пойдешь в поход?

– А вы пойдете или нет?

– Да, пойду.

– Тогда и я, обязательно. Не могу же не посмотреть, как вы бросаете лассо и стреляете. Где вы всему этому научились?

– О, бросать лассо – на Вишну, среди дзлиери, а стрелять умел еще когда был мальчишкой на своей родной Земле. Но этот револьвер

годится только на роль пугача, толку от него мало. В сравнении с современным оружием это такая безделушка, что с его помощью легче поразить жертву рукояткой, чем выстрелом.

– А можно мне посмотреть, как он действует?

– Конечно. Оттягиваешь назад большим пальцем вот этот курок и смотришь через эту маленькую зарубку. Но осторожно, а то…

Ба-бах!

Кольт подпрыгнул в руке ша-акфи как взбрыкнувшая ахеахи и выплюнул язычок желтого пламени. Коши мог поклясться, что почувствовал пролетевшую совсем рядом пулю. Он убрал револьвер обратно в кобуру.

– А теперь посмотри на эту дырку в крыше! Уважаемая юная леди, не играй так с техникой, в которой ничего не понимаешь. Так ты можешь убить одного из нас.

– Прошу прощения, мистер Глоппенхеймер, но я не знала, что он заряжен. Что я могу для вас сделать? Может, починить крышу? Или дайте мне ваши сапоги, я их начищу.

Коши с трудом сдержал усмешку:

– Самым полезным будет – если ты оставишь меня ненадолго в покое. Мне надо подготовить новую заявку для наших поставщиков.

Она тихонько удалилась.

Компания осирианцев-»ковбоев» отправилась в поход, разряженная в одежды в стиле «вестерн». Скоро большинство из туристов-бездельников спешились, а Коши, оставаясь в седле на своей ахеахи, раздавал команды. Афасия не отставала от него ни на шаг, и ветер колыхал поля ее шляпы. На своих голосистых рептилий Коши сердито покрикивал, но про себя сделал вывод, что гонять туда-сюда забавы ряди эфефанов-коров нет никакого смысла. От таких походов они только теряют сотни килограммов живого веса.

Наконец стало сбилось в тесную кучу. Быки стали кругом, выставив наружу рога. Теперь надо было как-то заставить их двигаться в нужном направлении…

Внезапно над холмами пронесся странный звук – словно звук серебряного охотничьего рожка. Чешуйчатые пастухи завертели головами в разные стороны.

Потом из-за ближайшего возвышения выскочила какая-то рептилия и помчалась к ним. Как-бы-ковбои испуганно зашипели и бросились врассыпную. Это была тиасфа – дикая ящерица длиной около метра, с большими торчащими ушами.

Коши повернулся в седле на шум и услышал голос Афасии:

– Поймайте ее, мистер Глоппенхеймер!

Неплохая мысль, подумал Коши, запасшийся на такой случай хорошей веревкой. Он сделал петлю для лассо и развернул свою ахеахи. В ее бока вонзились большие колесики его шпор, и она галопом поскакала в сторону тиасфы. Коши подался вперед, размахивая своим арканом.

Лассо взлетело вверх, развилось по дуге и упало на голову ящерицы. Коши осадил свою ахеахи, чтобы затянуть петлю и начал подтягивать веревку к себе.

Тиасфа царапалась лапами о землю

и делала дикие прыжки, один раз пролетев под ногами ахеахи. Когда Коши смотал часть веревки, тиасфа оттолкнулась задними лапами от земли, скакнула вперед и впилась зубами в ногу ахеахи.

Раздался громкий рев. Ахеахи стала на дыбы, а Коши от неожиданности упал назад – прямо на спину тиасфы.

– Ой-ё-ёй! – вскрикнул Коши, распрямляясь. Он приземлился на мягкое место, и Тиасфа куснула его. Потом ящерица бросилась прочь, волоча за собой Коши, который крепко держал лассо. Он изо всех сил упирался в землю каблуками, чтобы ее остановить.

Потом он осознал, что слышит приближающиеся голоса – шипение нескольких лхехе, крики множества сидящих в седлах ша-акфи и человеческие возгласы: «Э-ге-гей! Гип-гип! Йокс! Йокс!»

Они двигались к нему – сначала лхехе, дюжина или больше. Затем ахеахи с восседавшей на ней тушей Мориса Вольфганга Глоппенхеймера, с охотничьим рогом в руке, в черных кожаных сапогах, белых бриджах, красном фраке и высокой черной блестящей шляпе. За Глоппенхеймером расположились несколько ша-акфи в таких же нарядах, за исключением разве что белых штанов – учитывая длину их хвостов, это было неудивительно.

На этот раз «стадо» Коши разбежалось в разные стороны, несмотря на крики его новоиспеченных ковбоев. Испуганная тиасфа бегала кругами вокруг Коши, так что веревка обмоталась вокруг его ног, он потерял равновесие и сел на землю. Лхехе приближались к тиасфе и пленившему ее человеку, свистя, как пробитая батарея отопления.

Коши выхватил свой старый револьвер и крикнул по-английски:

– Пошли прочь! Уберите их, не то буду стрелять!

– Отпусти нашу лису, Schweinhund [27] ! – прорычал Глоппенхеймер. – Отрежь свою веревку! Отпусти ее, говорю тебе!

27

Schweinhund – ругательство, буквально – «свинская собака» (нем.)

Коши некогда было вступать в дискуссию, потому что на него бросились две лхехе с оскаленными зубами. Они были уже едва не в метре от него, когда он нажал на курок: «Банг! Банг!» Когда грохнул третий выстрел, лхехе прижали уши и бросились наутек по холмам и ложбинам. Тиасфа перекусила веревку и тоже куда-то скоренько уползла.

Едва Коши встал и немного пришел в себя, как к нему подскакал Глоппенхеймер и завопил:

– Ты что, мою охоту испортить? Моих гончих распугать, а? Мой паспорт и багаж украсть, а? Получай!

Кнут в его руки свистнул и со щелчком полоснул по плечу Коши. Его ожгло болью, он отскочил назад, но второй задел его по лицу и сбил с него ковбойскую шляпу. Глоппенхеймер подтянул к себе и приготовился к третьему удару.

«Банг!»

Даже не осознавая, что он делает, Коши выстрелил в своего противника. Но прицелиться толком ему не удалось, да и кольт 45-го калибра был старым. Поэтому он не попал по Глоппенхеймеру, а угодил в бедро ахеахи. Она взревела, подскочила и подбросила вверх Глоппенхеймера.