А отличники сдохли первыми..

R. Renton

Тот, уже окончательно распробовав прелесть управления косой, продолжал увлечённо подрезать ноги оставшимся противникам. Но, заметив боковым зрением подступающего ботаника, резко повернулся к нему и что-то спросил. Тот улыбнулся и показал топором на последних жор, ковыляющих в их сторону от решётки.

Рыжий обернулся на них и чуть не пропустил удар топора в голову, чудом отшатнувшись в последний момент. Мгновенно среагировав, он двинул тупой стороной косы по согнувшемуся вслед за топором ботанику. Пропустив удар по морде, тощий пацан снова потерял свои очки. На этот раз навсегда — обратным движением рыжий вонзил

ему серп в живот.

Проткнув мягкие ткани, лезвие вылезло у того со спины под дружный возглас одобрения.

Выронив колун из ослабших рук, ботаник осел на колени и его стошнило кровью. А конопатый парень, упершись ногой в плечо, вытащил острие из распоротого пуза. Щербатый кусок металла зацепил по пути кишечник и вывалил на арену склизкие внутренности.

Оторванные куски кишок ещё продолжали висеть на серпе, когда рыжий поднял косу и обернулся к Егору.

Кадет без проблем добил последнюю, самую медлительную тварь и зашагал ко мне. Я заметил, что он начал прихрамывать. Должно быть, путь до финала не обошёлся без травм.

— Уходим через чёрный ход! Там, позади! — Он показал лопатой мне за спину, очевидно, имея в виду ту дверь, в которую недавно светили фонариком. — Пока решётку не закрыли!

И, видимо сильно обрадовавшись тому, что я всё-таки был жив и на ногах, он продолжил хромать в мою сторону, совсем позабыв про последнего противника.

Из-за шума толпы кадет не слышал, как тот уже радостно подскакивал к нему сзади, занеся косу, увешанную отвратительной гирляндой.

Я рванулся вперед, оттолкнул ефрейтора и без проблем перехватил слабый мальчишеский замах. Сжав косу за древко и подтянув к себе, я увидел прямо перед собой взгляд, полный знакомого удивления и испуга.

Публика была в высшей степени обескуражена такими действиями со стороны тупого жоры. На трибунах повисла оглушительная тишина.

— Это моё. — На фоне молчания публики медленная фраза прозвучал особенно зловеще.

И я наградил рыжего добротным пинком в живот, принимая оружие из вспотевших веснушчатых ладошек.

Глава 17. Цирк да и только

— Сорян, дружище. Идти можешь? — Я подал руку Егору, и он резво вскочил обратно на ноги.

— Без проблем. — Подхватив лопату, он шагнул к хватающему воздух ртом рыжему пареньку и коротко ткнул своим оружием тому в шею. — Теперь могу.

Конопатый, конопатый, он убил тебя лопатой… Видимо, заслужил. Кто знает, через что они тут прошли, пока не дошли до финала этой весёлой игры. Во всяком случае, крови на робе рыжего было ничуть не меньше, чем на остальных.

Шум зала начал плавно нарастать и резко взорвался криками, когда сверху зазвучали выстрелы. С балкона кто-то не глядя пытался попасть по нам, высунув руку с пистолетом.

Пара пуль попала в ещё трепыхающееся тело возле нас, а мы поспешили укрыться в помещении за решёткой.

— А что вообще за херня тут происходила? Ты как тут оказался? Что с Алиной?

— Центровые так своих развлекают. И новых старших ищут. Долго рассказывать. Алина в порядке, у нас в интернате. — Ефрейтор, продолжая хранить суровую серьёзность, подошёл к стене с дверью и начал её нашаривать. — Здесь должен быть выход в зверинец… Из него можно попасть на улицу.

— Вон в том углу дверь открывалась. — И сразу после этих моих слов в двери

заскрипел ключ и она вновь открылась. В проём высунулся подросток в замызганном мешковатом камуфляже и посветил фонариком. Натолкнувшись лучом на мой подбегающий силуэт, он вскрикнул «Ой, бля!» и тут же скрылся за дверью обратно. Но, не успев провернуть ключ обратно, отлетел от неё, когда я с разбега врезался в дверь плечом.

Не оглядываясь по сторонам, я двинулся к нему, привычным движением нащупывая нож за голенищем. Его там не оказалось. Твою ж…

Остановившись, я проверил внутренний карман плаща. Пусто!

Пацан в камуфляже отполз назад и, воспользовавшись моей заминкой, быстро поднялся и побежал в полутьму большого зала. Но Егор мгновенно настиг его, подсёк лопатой и замахнулся…

— Стой!

Он замер и оглянулся с вопросительным выражением на лице.

Проверив карманы ещё раз и окончательно убедившись в том, что все они пусты, я шагнул к валяющемуся на полу парню.

— Где мои вещи? — Коса приблизилась к его испуганному лицу, и на него шмякнулся обрывок внутренностей очкарика.

— К… К…К… Как… К… — Пацан не мог выдавить из себя и слова. Но, судя по резкому запаху, бодро наделал в штаны.

— Где. Мои. Вещи. — Острие упёрлось ему в подбородок. Я внезапно почувствовал, что очень устал. Было трудно даже просто держать оружие. Сколько дней я был в отключке?

— В…В… Всё…Чт… Чт… Что н-нашли — в-в п-подвале…

— Там что-то ценное? Нужно уходить. Сейчас со входа охрана прибежит. — Егор нетерпеливо перебил заикания. В подтверждение его слов с арены послышались какие-то резкие визгливые фразы с повелительными интонациями.

— И в первую очередь она будет искать нас здесь, а потом на улице. — Проигнорировав его вопрос о ценности потерянного, я дотянулся до укатившегося в угол фонарика и подтянул его к нам. — И, кстати, где это «здесь», вообще…

Конус света выхватил из тьмы ряды клеток вдоль стен просторного зала. Должно быть, раньше в них держали цирковых животных. А рядом — артисты готовились к выходу на арену. Теперь в клетках тоже держат кое-кого. И готовят к выходу.

Почти каждая клетка была плотно набита жорами. Уставившись белесыми зрачками в источник света, они издавали вопросительные хрюкания и булькания. Те, что были совсем рядом, шумно втягивали воздух и, брызгая соплями, резко выдыхали его обратно. Эти нюхачи уже тянулись сквозь прутья в сторону перемазанного пастой Егора. Некоторые, остро желая угоститься шоколадным лакомством, даже умудрились просунуть сквозь решётку головы. Но у тех, чьё широкое лицо не особо позволяло сделать такой финт, оторванные от лица уши повисли по сторонам на растянутых клочках кожи. Подпрыгивая в такт щёлкающим челюстям.

— У тебя ещё осталась паста? — Я повернулся к нему.

Егор молча вытащил полупустую баночку из кармана спецовки. Как же есть-то хочется. Начинаю понимать этих безухих в клетках…

Я повернулся к лежащему:

— Или сейчас раздавлю её о твою морду и запихну тебя вот в эту клетку… Или ты тихо, но быстро ведёшь нас в подвал. Там мы находим мои вещи. А ты спокойно меняешь штаны.

— Х… Х… Х-хо… Х…

— Ну хорошо, так хорошо. Подъём!

Держа пленного за шкирку и морщась от запаха, исходившего от его зада, мы двинулись вдоль рядов клеток, освещая себе путь маленьким фонариком.