А П Чехов в воспоминаниях современников
Шрифт:
Краткие воспоминания Авиловой о Чехове, в которых она рассказывает о своем знакомстве с Чеховым, но которые не раскрывают их отношений, были напечатаны в 1910 году, в газете "Русские ведомости", № 13, 17 января, и в газете "Голос Москвы", № 13, 17 января (Перепечатаны в том же году в сборниках "О Чехове" и "Чеховском юбилейном сборнике".)
Известны тридцать писем Чехова к Авиловой (1892, 1893, 1895-1900 и 1904 гг.). Письма Авиловой Чехову были, по ее просьбе, возвращены ей после смерти Чехова сестрой писателя. В Архиве А.П.Чехова (ГБЛ)
Публикуемые здесь воспоминания написаны Авиловой в последние годы жизни. Отрывок из них, под заглавием "Последнее свидание", был опубликован в "Литературной газете" (1940, 4 августа). С сокращениями рукопись опубликована в предыдущих изданиях сборника "Чехов в воспоминаниях современников", М. 1947, 1952 и 1954.
Полностью публикуется впервые по авторизованной машинописи, хранящейся в ЦГАЛИ; там же хранится незаконченный отрывок воспоминаний Авиловой, озаглавленный "1904 год" (о ее переживаниях в связи со смертью Чехова).
В воспоминаниях, в виде эпиграфов, даны строки из стихотворения в прозе И.С.Тургенева "Старик" (1878): "...уйди в себя, свои воспоминанья, - и там, глубоко-глубоко, на самом дне сосредоточенной души, твоя прежняя, тебе одному доступная жизнь блеснет перед тобой своей пахучей, все еще свежей зеленью и лаской и силой весны!" и строки из стихотворения А.А.Блока "Осенняя любовь" (1907):
И вот уже ветром разбиты, убиты
Кусты облетелой ракиты,
И прахом дорожным
Угрюмая старость легла на ланиты.
Но в темных орбитах
Взглянули, сверкнули глаза
Невозможным...
И радость, и слава
Все в этом сиянье бездонном
И дальном.
Но смятые травы
Печальны.
И листья крутятся в лесу обнаженном...
И снится, и снится, и снится:
Бывалое солнце!
Тебя мне все жальче и жальче...
О глупое сердце,
Смеющийся мальчик,
Когда перестанешь ты биться? /725/
В машинописи эпиграфы перечеркнуты карандашом, но неизвестно кем автором или первым редактором. Поэтому мы даем их в примечаниях.
Относительно воспоминаний Авиловой - можно ли считать их вполне достоверными, или в них имеются элементы творческого вымысла - существуют различные мнения И.А.Бунина и М.П.Чеховой.
Бунин, хорошо знавший и Чехова и Авилову, написал в подготавливаемой им книге о Чехове:
"Воспоминания Авиловой, написанные с большим блеском, волнением, редкой талантливостью и необыкновенным тактом, были для меня открытием.
Я хорошо знал Лидию Алексеевну, отличительными чертами которой были правдивость, ум, талантливость, застенчивость и редкое чувство юмора даже над самой собой.
Прочтя ее воспоминания, я и на Чехова взглянул иначе, кое-что по-новому мне в нем приоткрылось.
Я и не подозревал о тех отношениях, какие существовали между ними". (См. книгу И.А.Бунина: "О Чехове. Незаконченная
"Да, с воспоминаниями Авиловой биографам Чехова придется серьезно считаться", - пишет Бунин в другом месте рукописи (там же, стр. 147).
Иначе к этим воспоминаниям отнеслась М.П.Чехова, которой были известны письма к Чехову Авиловой. М.П.Чехова находила, что в мемуарах Авиловой есть "элементы творчества, художественного - вольного или невольного - домысла писательницы". См. M.П.Чехова. Из далекого прошлого. Запись Н.А.Сысоева (ГБЛ).
В этих воспоминаниях М.П.Чехова привела письмо к ней Авиловой от 20 июля 1904 года.
Авилова писала: "Я вовсе не хочу инсинуировать, что я его хорошо знала, что и я была для него хоть чем-нибудь. Нет, я его, вероятно, плохо знала, но он имел такое влияние на всю мою жизнь, я ему так многим обязана. Не могу писать связно и спокойно. Из жизни исчезло что-то до такой степени красивое, светлое и дорогое. Не до фраз...
...У меня много его писем. Я не знаю, почему он звал меня "матушка". Я не видела его пять лет.
...Я написала Вам, что у меня много его писем. Но я не знаю, как он относился ко мне. Мне это очень тяжело..."
О существовавших между Чеховым и Авиловой каких-то личных отношениях свидетельствует одно из трех сохранившихся писем ее к Чехову. В письме от 9 февраля 1904 года Авилова писала: "...пять /726/ лет. Я бы очень хотела видеть Вас, рассказать Вам и многое снять с себя, что мне так ненавистно. И в особенности в мои годы, когда жизнь прошла - создавать себя все еще смешной и жалкой так тяжело! Точно позор. А я, по совести, не чувствую, что заслужила его.
Простите мне, Антон Павлович, всю эту мою непрошеную откровенность. Я ухватилась за случай, но я не искала его. Я все боялась, что я умру и не успею сказать Вам, что я Вас всегда глубоко уважала, считала лучшим из людей. И что я же оклеветала себя в Вашем мнении. Так вышло. И это было самое крупное горе моей жизни. Теперь пора это сказать.
Крепко жму Вашу руку. Благодарю Вас, если я даже ошиблась. И помните, мне дорога была бы не только Ваша дружба (я не смею рассчитывать на нее), но каждое Ваше слово хотя бы снисходительного участия. Мне не надо, чтобы Вы меня простили, я хочу, чтобы Вы меня поняли" (ГБЛ).
К публикуемым воспоминаниям Авиловой было написано предисловие: "Ни одного слова выдумки в моем романе нет... Все время, пока я писала, я чувствовала себя связанной страхом увлечься своей фантазией, мечтой, предположением, догадкой и этим исказить правду. Слишком священна для меня память Антона Павловича, чтобы я могла допустить в воспоминаниях о нем хотя какую-нибудь неточность..." Но Авилова передала свои воспоминания в 1940 году для печати без этого предисловия. Оно сохранилось в рукописи, в семье Авиловой (См. полный текст предисловия в т. 68 "Литературного наследства").