А Саша делает, как может
Шрифт:
Сивер только хмыкнул. Ничего, Ргрыж дракон неглупый, на Земле быстро разберется, что к чему.
— Условие возвращения, говоришь…. А давай пока без условий, — хмыкнул Сивер. — Поживи, осмотрись, а как соберешь под крыло мальчишек — так и условие возвращения тебе будет открыто.
Ргрыж согласно нагнул голову. Ему уже нетерпелось шагнуть за Грань, очутиться в другом мире, вдохнуть его воздух, вписаться в структуру. Все же, жить долго и не иметь возможности покидать место жительства тяжко. Скука — вот главный враг Разумных. От этого развивается близорукость, появляется лишний вес и седина.
— А что будет с принцем-бастардом, — неожиданно вспомнил он. — Я хотел сделать этого мальчишку своим преемником. Во всяком случае, он лучший из Азалийских на сегодняшний день. И кто приглядит за Миром, пока мы будем гостить на Земле?
— А чем тебя не устраивают мои дети? — ухмыльнулся Сивер. — Думаю, Гришка и Саша вполне справятся и с этим, и с Сельвилем.
— Уверен, Отец? Они еще совсем дети….
— Ладно, не бери в голову. Я сам присмотрю здесь. И Стрег поможет. В конце концов, мы имеем право на отпуск, так почему бы не заняться собственным домом….
Саша
Как что-нибудь интересное — так сразу без меня… хоть бы и уху взять. Сами трескают — за уши не оттащишь, а бедная несчастная я лежу тут в гордом одиночестве, слюнки глотаю.
— Саша…. Са-а-аш…
И кто тут мне спать мешает?
Тьфу ты! И как Всемогущие от паствы закрываются? Беруши вставляют? Это ж кто-то мысленно до меня докричаться пытается.
Кто-кто…. Супруг богоданный. Или он теперь богом взятый?
Какая муть спросонья в голову лезет.
— Саша-а-а…
— Чего тебе? Не наговорился еще? — бурчу вполголоса, сползая с лежбища.
— Нет…. Послушай…. Я поговорить хочу. Наяву. Пожалуйста…
— Хочешь — значит, поговорим. Картинку скинь.
— А?
— Координаты скинь… Я ж не знаю, где ты сейчас….
Слава те! Дошло. Красивая картинка. Горное озеро — синее до черноты. Глубокое, наверное. И холодное.
А эти умники рыбку ловят. Бреднем. Ну, может, драконам и не страшно….
— Во, подружайка моя любимая нарисовалась! — обрадовалась Аленка, когда я приземлилась. — Айда уху хлебать.
Вот, сидим, уху едим. Аленка этак перед моим носом рукой вертит — татушкой брачной хвалится. И Гришенька ухмыляется. Наконец-то! Разобрались, кто кому на хвост наступил. Может, хоть они будут счастливы….
Да, мне завидно. И ни капельки не стыдно.
И немного обидно — почему у меня не так….
Хотя….
Ай, не будем о делах, будем все наоборот.
Уха закончилась после того, как к нам присоединился Сивер в кампании того самого благородного старца, который мерещился мне во время беседы с драконами. Ага, в джинсе и кроссовках. Хотя я уже ничему не удивляюсь. Какая в сущности разница — эльф, дракон, божество — лишь бы человек был хороший. А остальное как-нибудь само. Уложится, утрясется, устаканится.
Котелок ухи — литров на пятнадцать — как за себя закинули. Теперь все сидим и смотрим, как Аленка при помощи Гришеньки из золы добывает обгоревшие местные лопухи. Это ее личный рецепт — она так крупную рыбу запекает. С пряными травками, с кусочком сливочного масла, и прочими вкусностями. Если в духовке — в фольгу заворачивает. А на природе — в лопухи. И ведь как-то
Вообще — Аленка у нас прирожденная кулинарка. Если б не она — мы с Гришенькой в академии с голоду пропали бы. Она из минимального набора продуктов ухитрялась три перемены блюд приготовить, еще и салатик изобрести. И даже кисель из остатков варенья сварить.
Нет, я тоже готовить умею, но мне чаще всего лень.
— Саша, можно тебя, — берет меня за руку Энгельберт и кивает куда-то в сторону.
— Пойдем, — поднимаюсь я на ноги. Действительно, надо же как-то завершить эпопею с неудачным замужеством. И все же я сама никак не могу понять — нравится мне наш развод по-Элейнлильски, или нет. Вроде бы и чувств особых как не было, так и нет. И в то же время саднит где-то в душе. Как-будто старый разношенный башмак неожиданно мозоль натер на неудобном месте.
— Саша, я понимаю, что поступил с тобой плохо, — заложив руки за спину, начал Энгельберт. — Нам сразу нужно было поговорить, а ты сбежала.
— О чем поговорить, Энгель? — прищурилась я. — И когда? Разговоры надо было сразу начинать, когда тебя какая-то дурная идея по маковке отоварила. Тебе напомнить, как ты на мне жениться ухитрился? Меня при этом даже не присутствовало. Я, если помнишь, в гардеробной на куче нарядов старинных почивать изволила.
— Это я сглупил, — кивнул Энгельберт, присаживаясь рядом со мной на травку. — Но ведь потом все налаживаться стало. Я тебя научил магией воздуха пользоваться. Помнишь — какую скульптурную группу мы создали? А снежный фонтан? Да такого даже в королевском парке никогда не было.
Я только хмыкнула. По рассказам Юрлоу — он до сих пор цел и невредим. И все так же в небеса летят разноцветные снежные струи….
— И потом…. Нам же хорошо было вместе, ведь было? — принялся он заглядывать мне в глазки.
— Энгель, скажи прямо — чего ты хочешь, — сказала я. Никогда не понимала полунамеков. — Я тебя ни в чем не обвиняю. Хочешь свободы — так ты ее уже получил. Не драконом быть я уже не смогу. Головой о розовый гранит биться — даже и думать не собиралась. Остаться с тобой на дружеской ноге — уж прости. Не получится. Единственное, что могу пообещать — не кидаться на тебя с кулаками, если ты окажешься не прав.
— Почему? — после долгого молчания спросил Энгельберт. — Почему ты отказываешь мне даже в дружеском общении?
Я не ответила. Сидела на травке, смотрела, как в синей озерной воде купается огненно-рыжее солнце и молчала. Уж если он этого не понимает — о чем говорить?!
Когда-то, в детстве, я никак не могла понять, почему мама оставила нас. Почему она так нелепо погибла.
Да что там! Я долгие годы не могла поверить, что она умерла.
Потом отец привел тетю Любу. Тоже своего рода, «предательство». Это сейчас я понимаю — он был еще молод, хотел нормальную семью, хотел, чтобы у меня появилась мать. И никак не хотел понять, что для меня мама — только одна. Та, которая ушла…. Это трудно и почти невозможно объяснить — всегда остаются какие-то непонятные моменты. Потому что никто лучше тебя самого не чувствует глубинную связь.