?A?THRA (Крымский детектив). Часть I

Терехов Андрей Сергеевич

Саша подошла к аквариуму, который стоял на комоде, и всмотрелась: коряги, песок, разбитый горшок. Постучала.

– Лучше так не делать.

– У тебя злые рыбки? – Саша снова постучала по стеклу.

– Говорю же…

«Бум!» – ударил в стекло нос змеи. Саша вскрикнула-отшатнулась и плюхнулась на диван.

– А… африканская плюющаяся кобра, – объяснила полицейская. – Она пугливая.

Сердце колотилось, как безумное, и Саша приложила руку к груди, потерла.

– Господи! Ты будто в фильме ужасов живешь.

Полицейская

ничего не ответила на это: достала из шкафа ключи, перебрала.

– Открою тебе каюту неподалеку. Она более-менее обжитая. Была…

– Ага, – выдавила Саша, решив не уточнять, что стало с предыдущим жильцом.

Хозяйка вышла в коридор, вскоре за стенкой лязгнул замок, скрипнула дверь, пробухали шаги. Туда – сюда. Туда – сюда.

Саша поднялась и подошла к окну, выглянула за занавеску. По залитому солнцем пирсу гуляли взъерошенные чайки, над заливом возвышался башенный кран, похожий на инопланетного монстра. Красотища.

– Принесешь веник? – крикнула полицейская. – В углу?

Саша со злорадным удовольствием сделала вид, что не слышит. Снова послышались шаги, и полицейская вернулась в спальню.

– Алекс?

– Да? – Саша вздрогнула и повернулась. – Чт… что?

– Ты чего там увидела?

Саша покачала головой. Полицейская задумчиво посмотрела на нее, затем начала подбирать слова:

– Послушай… если тебе и твоей сестре грозит опасность… Если кто-то тебя преследует…

– То я могу тебе довериться, – насмешливо ответила Саша. – Ты меня защитишь, как Зена-Королева воинов. Хотя нет – скорее, как Алая ведьма.

– Алекс, я хочу тебе помочь.

Саша поправила занавеску, села на диван, закинула ногу на ногу.

– Я знаю. Спасибо.

Барочная полицейская смотрела хмуро, с явным недоверием, и пришлось объяснить:

– Я на портовый кран смотрела. Спорю, вид с него обалденный.

– Он в плохом состоянии.

Саша чуть дернула бровью, но ничего не сказала. Полицейская продолжала смотреть на нее, и тянулась невыносимая, напряженная пауза.

#9. КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ

Столовая называлась – кто бы мог подумать? – «Столовая» и находилась в одноэтажном черепичном здании, бок о бок с аптекой. Окна скрывала бирюзовая решетка, внутрь вели две ступеньки и две створки дверей. За ними толпились металлические стулья «хрен-поднимешь» и деревянные столы, крытые пахучей клеенкой. Одну стену украшала картина с видом на тропический остров, явно не имеющий ничего общего с Крымом, другую – раковина, чтобы помыть руки после туалета.

Меню, как и во всех подобных заведениях, писали от руки – на блестящих табличках, заламинированных отпечатками пальцев. Суп с пельменями здесь стоил 100 рублей. Салат «огурец-помидор» – 45. Пирожки 30-50 руб.

Как говорится, дёшево

и сердито.

И в общем-то вкусно.

Константин Михайлович заезжал сюда на обед, иногда и на ужин – с тех пор, как Слава жил отдельно. Пришел Константин Михайлович и сегодня – с сыном, и теперь их чёрные портфели, похожие, как близнецы, лежали друг напротив друга на клеенке с бежевыми цветами. Тут же стояли две тарелки: суп с пельменями и эспрессо для Константина Михайловича, окрошка и зелёный чай – для сына.

Выслушав новости о «дяде Кеше», Слава так и застыл – не донес белого хлеба до рта и только помаргивал.

– С условно-досрочным? – повторил сын. – И где он?

Константин Михайлович опустил вилку зубьями вниз и клацнул по тарелке.

– В смысле?.. – не понял Слава. – Ты че, его в СИЗО запендюрил?

Константин Михайлович выловил из супа раскалённый пельмень, оглядел, пожевал, дыша открытым ртом, когда пельмень особенно обжигал небо. На языке остался солоноватый, лавровый вкус мясного бульона; между зубами – нежующийся хрящ.

– Бать, – Слава наконец положил несчастный хлеб и нарочито отодвинулся к спинке стула, – тебе погоны не жмут?

– Ты сначала проживи, сколько батька прожил. И прослужи…

– Зачем ему ехать в Ростов?

Константин Михайлович вытащил хрящ изо рта и положил на салфетку. Вытер пальцы.

– Ты хочешь, чтобы этот человек рядом с Аней жил?

– А учет?

– Я все переоформил.

– Сколько законов ты при этом нарушил? – спросил Слава, потом вздернул бровь. – Так-так, я-то тебе зачем?

– Отвезёшь его на вокзал и проследишь, чтобы он уехал в Ростов. Там уже не выпустят. – Константин Михайлович закинул в рот последний пельмень. – Сам понимаешь, нашим остолопам я такое не доверю.

Слава смотрел с недоумением.

– Бать, ты в своем уме?

– Ты с отцом-то повежливее.

– Дай ему спокойно встретиться с дочерью!

Константин Михайлович допил бульон из тарелки, вытер рот салфеткой и полез в портфель. На клеёнку с бежевыми цветами легли две старых фотографии: лужа крови на полу и труп мужчины.

– Это, – Константин Михайлович постучал пальцем по луже, – что он сделал с ее матерью.

– Бать…

– Это – с сокамерником, – палец постучал по трупу мужчины. Я еще не говорю про все штуки с контрабандой.

– Ты сестер вчерашних видел?

– То есть, ты его спокойно с Аней оставишь. Никаких проблем.

Слава шумно выдохнул носом. Взял фотографии, тут же швырнул на их стол и отвернулся к окну. Константин Михайлович проследил за его взглядом, но ничего интересного не увидел. За занавеской рекой тек туман: клубился, изгибался и норовил залезть в столовую. Эти туманы всегда приходили неожиданно – падали на город сырым, холодным облаком тревоги и держали в молочных тисках по несколько дней.