А я люблю женатого
Шрифт:
– Мне не нравится такая мудрость!
– Последний раз предлагаю! Улыбнись ему!
– А я в последний раз отказываюсь. – Нина хихикнула.
Дело принимало серьезный оборот.
Эрик схватил ее за руку и уволок со сцены. Там, около кухни, он дал волю своему гневу.
– Я никому не позволю унижать меня в моем заведении! И вообще я никому не позволю себя унижать! Кто ты такая?! Я тебя спрашиваю! Ты кто? Кем ты себя вообразила?! Чучело огородное!
Выскочила толстенькая Эля, здешняя повариха.
– Эрик,
Но Эрик не останавливался.
– Убирайся немедленно! Катись к себе домой! Будешь там по утрам с ишаками горланить «Амаполу» свою! Нечего здесь тебе делать с порядочными людьми!
Он бросился в каморку Нины. Пнул ногой раскладушку, схватил Нинино пальто… и вдруг увидел фото красавца мужчины. Содрав его со стены, завопил:
– А это что за деятель? Что это за урод?
Тут не выдержала и Нина:
– Не смей трогать его своими грязными лапами!
Эрик бросил портрет на пол:
– На, забирай своего фраера и катись отсюда! Чтоб я тебя здесь больше никогда не видел до самой моей смерти. Не подходи к этому заведению!
Подняв с пола портрет, Нина молча надела пальто и пошла к выходу.
Сердобольная Эля нагнала ее:
– Нин, ну куда ты пойдешь? Ты б прощения у него попросила. Эрик не злой, поорет, а потом простит!
– Не буду я просить прощения! – Нина обмотала большой шарф вокруг шеи, шапки у нее не было, и выскочила на улицу.
Она побрела по скользкой тропинке к шоссе, где горели огни.
Идти ей и впрямь было некуда…
А Гена, тем временем, вез Иру домой.
– С вами очень легко, Гена! – вдруг улыбнулась она.
– Но раньше вы меня почему-то просто не замечали. Спасибо вам за этот вечер.
Она снова улыбнулась:
– Это я вас должна благодарить. Я выйду здесь. Не провожайте. Увидимся. – И вышла из машины.
Гена смотрел, как она идет к подъезду дома. Он загадал – если обернется, значит…
Ира, открывая дверь подъезда, обернулась и помахала ему рукой.
Замерзшая Нина остановилась, погрела руки собственным дыханием, плотнее запахнула демисезонное пальто. Ох уж этот холод!
Она заметила неподалеку ларек, подняла с земли свою сумку и направилась к ларьку.
Ларек был закрыт, но продавец оказался на месте. Он читал газету. Нина забарабанила в окошко. Окошко открылось, показалось лицо Гриши.
– Вам чего?
– Парень, ты пиво продаешь?
– Продаю! – гордо ответил Гриша.
Нина высыпала в его ладонь кучу мелочи:
– Хватит?
Гриша разозлился – монеты были такие мелкие, какие в магазинах норовят не принимать.
– Женщина, вы мне столько мелочи навалили! Я же до утра считать буду!
– Считай. Я не тороплюсь, – весело откликнулась Нина.
– И откуда вы такие беретесь? –
– Я артистка, – гордо сообщила Нина.
– Из погорелого театра?
– Нет. Из ночного кабака.
– Значит, точно из погорелого!
– А что, я тебе так не нравлюсь? Слушай, у меня завтра день рождения, – вдруг сказала она молодому продавцу, – пусти погреться!
– Еще чего! Не положено!
– Я южная. Сдохну сейчас. Тебе труп у ларька нужен? – пригрозила Нина.
И он вдруг сдался. Сдался, хотя Леша Воронков и сам хозяин палатки строго-настрого запретили ему открывать дверь ларька посторонним.
Он не просто пустил ее погреться. Он напоил ее чаем, видя, что она совсем замерзла.
– Ну и зачем же вы сюда приехали, если зиму не выносите?
– За тем же, за чем и ты. За счастьем! За деньгами! Что ты, тупой?! Зачем люди в Москву едут? В театры ходить? У нас тоже отличные театры. И море есть!
– Вот и купалась бы!
Нина только открыла рот, чтоб в ответ нахамить, как вдруг из приемника, послышалась песня. Это была ее любимая «Амапола».
– Сделай погромче!
Впрочем, она сама кинулась к приемнику. И запела вместе с тенором эту чудную мелодичную песню.
Парень онемел. Он никогда не слышал, чтоб вот так кто-то пел, и смотрел теперь на эту незнакомую продрогшую женщину как завороженный.
Нина всхлипнула:
– Амапола – это мак значит. Я ее часто пою. Пока не могу перевести, я испанский не знаю. Но меня мой любимый научит. Он переводчик с испанского. Всегда слушал, как я пела, там, дома… С ума сходил! У нас с ним роман! Такой роман, каких теперь не бывает.
– Он тоже в Москву приехал? – подозрительно спросил Гриша.
– Нет, зачем. Он там… У него дети и жена. А я приехала деньги заработать. На квартиру. Вот куплю квартиру и нам с ним будет где вместе жить! Сам понимаешь, пока крыши над головой нет, кому я нужна? Так что я деньги коплю. Даже день рождения с друзьями не отмечаю… Я очень его люблю, понимаешь? Вот так! Слушай, давай чипсы поедим, а?
Гриша оторопел от ее наглости:
– Может, на вас еще жениться! Пива, потом тепла, теперь жратвы!
– Момент! За пиво уплачено! Хочешь, уйду!
Она стала повязывать свой большой шарф.
– Да ладно, сидите! – Гриша махнул рукой, достал чипсов, а заодно бутылочку красного вина.
Через полчаса они уже были на «ты».
– Душевно ты поешь, могла б в переходе зарабатывать.
Нина возмутилась:
– Да ты что! Я пою в шикарном баре! Хозяин во мне души не чает, ценит. Я планирую записать пару дисков, потом у меня будет выступление на радио. Ну и по телевизору тоже. Пока у меня нет приличного платья. Вот пошью и обязательно пойду.