А я верну тебе свободу

Жукова-Гладкова Мария

И ехал с ним до Питера. А этот — черный кожаный. Мог он засунуть один в другой? А если ради этого и таскался с большим?

Но сейчас следовало думать о том, как вытащить то, что лежало под муравейником.

— Тань, ты перчатки не подумала взять?

— Подумала, — кивнула Татьяна. — Я предусмотрительная.

И извлекла из сумки две кожаные перчатки, которые и натянула себе на руки, вручив мне сумку с Сарой и Барсиком. Пробормотав «Ну, с Богом», Татьяна схватилась за край и потянула кейс на себя. Я светила ей фонариком. Какое-то время ушло на сбрасывание муравьев, носящихся по кожаной поверхности.

И сколько еще их могло залезть внутрь…

— Слушай, а муравьи баксы едят? — взглянула на меня Татьяна.

— Откроем — посмотрим.

В потревоженном муравейнике началась паника. Он, казалось, двигался и ходил ходуном.

Татьяна, вроде бы сбросив всех муравьев схожи, щелчком скинула нескольких со своих и моих джинсов и первой направилась к шоссе, держа кейс в руке. Я следовала сзади с сумками.

Моя машина стояла на месте, никого не заинтересовав. Да и кому нужна «шестерка»? По этой трассе регулярно проносятся автомобили, во много раз превышающие по цене мою верную «девочку».

Кейс мы бросили в багажник под запаску, прикрыв проглядывающие части ветошью, туда же поставили мою спортивную сумку. Татьяна взяла своих любимцев с собой в салон. Я села за руль и рванула с места. Хотелось побыстрее добраться до родной квартиры. И, конечно, посмотреть, как выглядят два миллиона долларов.

— Слушай, — вдруг сказала Татьяна, — а два миллиона баксов поместились бы в таком небольшом чемоданчике? Я где-то читала, что в кейс входит миллион. Это стодолларовыми купюрами. Так два уместились бы?

— Не могу сказать, — рассмеялась я. — Мне никогда не доводилось паковать баксы в таком количестве. Но дома посмотрим. Как раз узнаем точно.

Но Татьяна не могла успокоиться и прикидывала, сколько должно быть пачек, руками демонстрировала мне длину доллара, показывала, как их можно было уложить в кейс.

— Нет, Юлька, нет там двух лимонов.

— Потерпи до дома, а? Мне тоже любопытно. Но не здесь же останавливаться?

И тут я заметила, что за нами неотступно следует огромный черный джип. В нем, насколько я могла судить, сидели двое лиц вполне определенной наружности. Идущая вперед машина — БМВ — стала замедлять ход. Я попыталась перестроиться в соседний ряд и пойти на обгон БМВ, но не тут-то было. Из-за первого джипа вылетел еще один и всеми своими действиями показал, что мне следует переходить не в левый ряд, а сдвигаться на обочину. Три машины упрямо брали меня в «коробочку». Скорость падала. Только этого еще не хватало… Заболтались мы с Татьяной…

— Юлька, они хотят отнять наши баксы! — взвыла Татьяна. — Юлька, я хочу в Перу!

Я же думала о том, удастся ли нам сегодня вернуться в родные квартиры… и вообще удастся ли в них вернуться… Какого черта нас сюда понесло?

Я остановилась. Молодцы посыпали из машин как тараканы и быстро распахнули дверцы нашей машины. В висок уперся холодный предмет, происхождение которого мне не требовалось объяснять.

— Спокойно вылезаем и садимся в машину, — молвил до боли знакомый тип с оттопыренными ушами.

— Мы и так в машине, — подала голос Татьяна, пытавшаяся держаться молодцом. Рассчитывает, что кто-то остановится нас спасать? Жди больше. Все, наоборот, тут же увеличат скорость, — Нет, красотки, — покачал головой Лопоухий и хохотнул. — Вы не в машине. Вы — в «Жигулях».

Окружающее

мою «шестерку» стадо заржало.

— Так, девочки, у нас мало времени. Быстренько выходим. Нам приказано избегать насилия. Поэтому обижать вас не будем. Пока шеф не велит. Видите, какие мы культурные? Юленька, отметь, пожалуйста, в следующей статье о повышении культурного уровня всех слоев населения в Санкт-Петербурге. И нашу вежливость.

Я помню: в Москве могут не предложить сесть.

У нас же вы будете обеспечены стульями. Итак?

Холодное дуло все еще касалось моего виска, еще одно — Татьяниного. Нет, это, конечно, не насилие, это вежливый разговор в стиле новой России. Вежливо сесть предлагают — с дулом у виска.

— Машину, пожалуйста, не бросайте тут, — проблеяла я. — То есть «Жигули».

— А куда нам ее девать? — удивился парень, державший пистолет у моего виска.

— Перегнать туда, куда нас повезете, — предложила я. — Или нас переместить на заднее сиденье, а самим сесть за руль. Или перегнать к моему дому. Ваши предшественники делали именно так.

Стадо опять заржало, потом вспомнило, что ведено с нами обходиться культурно и выполнять маленькие прихоти. Это радовало. Правда, больше всего радовало упоминание моей следующей статьи. Вселяло надежду.

— Так, подругу в джип, — принял решение Лопоухий. — Юля — назад. Сама. Кактус — с ней рядом. Змей — за руль.

После того, как размещение по автомобилям произошло в соответствии с указаниями Лопоухого, мы опять тронулись с места. Вернее, рванули. Из моих бедных «Жигулей» выжимали все, на что они были способны. Иначе как угонишься за новенькими джипами и БМВ? Бойцы, сидящие рядом, молчали. Я тоже не пыталась брать у них интервью. Однако решила, что в каждой ситуации следует находить свои светлые стороны. А в этой — гордиться, что против нас с Татьяной послали такую ораву. Или это не для нас? Это, так сказать, инкассаторы, охраняющие два миллиона баксов? Я была почти уверена, что гонялись за ними. Но как нас выследили?

Кавалькада притормозила у одного из особняков в Репине. Мне вежливо предложили выйти, даже придержали дверцу, после чего сами открыли багажник и извлекли оттуда только кейс, моя сумка никого не заинтересовала. Татьяна же вышла из джипа со своей, прижимая ее к груди. Нас повели в дом. То есть дворец.

В нем нас ждал господин Сухоруков собственной персоной.

Глава 28

— Как доехали? — спросил он с улыбкой удава, правда, после того, как предложил сесть (чтобы Юленька потом не писала о том, что питерские банкиры не находят для гостей стульев, подобно московским издателям).

Мы поблагодарили, отметив вежливость его подчиненных и исключительно культурное обхождение, даже в прижимании дула к виску.

— Все ребята у меня питерские, в крайнем случае — область, — сообщил Сизо. — Москвичей не держим. Сибиряки, правда, есть, но вы их не видели.

— В Сибири классные мужики, — не сговариваясь, сказали мы хором с Татьяной.

Банкир посмотрел на нас как-то странно, потом пообещал познакомить если будет желание. В этот момент в дверь комнаты, где нас принимали, вежливо постучали. Затем появился Лопоухий, держа в руках кейс. Сухоруков вопросительно посмотрел на него.