А жизнь так коротка!

Колычев Владимир Григорьевич

– Сорвался Баул, – потухшим голосом сообщил он. – Не натянули его на перо...

– Под подписку отмазали козла? – нахмурился Граф.

– Да не, тут у нас все схвачено. Прокурор против тебя идти боится, сам знаешь... Но за Баула начальник уголовки подписался, а у него на «крытке» все на мази...

– Короче...

– Короче, у Баула теперь отдельная «хата». С шиком устроился падла – телек, холодильник, ковер на полу. Телок только не хватает...

– Самого бы телкой сделать...

– Да

надо бы. Но кто даст? «Рексы» Баула строго пасут – начальник «уголовки» их люто настропалил, да еще Баул на лапу каждому не слабо отстегивает...

Нехилая у Баула «крыша». Сам полковник Лукьянов за него впрягся. А к этому волкодаву Графу не подобраться. С ним у него особые отношения. Ненавидят они друг друга, с давних пор глухая вражда у них, никакое время не вытравит ее. Для Графа Лукьянов неподкупен. А вот с рук Баула кормится.

Зато прокуратура и суд Графу подвластны. И опер Михайлов в обороте. На эти рычаги и надо давить.

– Бульдозера ментам сдали?

– Да все путем, – кивнул Алыча. – Также на «крытку» упрятали. Еще вчера...

– Головой за него отвечаешь...

– Да не вопрос... С ним на «хате» трое. Наши пацаны. У одного даже ствол в «курке» заныкан. У других – заточки. И «рексов» подмазали. Хрен кто к Бульдозеру подберется...

Да ни одна падла не дотянется до свидетеля обвинения.

– Ты, Алыча, пробей, чтобы Бульдозера шустрей на признанку кололи. Дело у прокурора быстро двигаться должно...

Чем быстрей дело до суда дойдет, тем раньше Баула по приговору по этапу пустят. А там его никакой Лукьянов не спасет.

– Баула мы в угол загнали, – задумчиво проговорил Граф. – Он и раньше огрызался, а сейчас всю псарню свою на нас спустит. Рука у меня крепкая. «Мусорню» продажную я еще круче держу, чем он. Схавают его, если я не ослаблю хватку. И он эту фишку сечет. Поэтому будет давить на меня, силы лишать...

– А чо, разве нам нечем ответить ударом на удар? – Алыча сделал удивленные глаза.

– Ударом на удар? – На губах Графа появилась снисходительная усмешка. – А разве нужно ждать, когда по нам ударят? Разве мы не должны бить первыми?.. Били и будем бить...

У Баула сила. У Графа тоже. Но у него еще и жесткий натиск. Пока Баул сопли жевал, он четырех «быков» его завалил. И обозлил недоноска. На первый неверный шаг толкнул. А за первым второй последовал. Поэтому Бульдозер в руках у Графа, уже вовсю дает показания против своего босса. И вот уже сам Баул за решеткой... Баул только руками машет, а Граф бьет. Бил и бить будет...

– Всю «пехоту» по «ямам» расфасовать, – велел Граф. – И авторитетов туда всех... Баульская кодла без головы осталась, пора ее к ногтю прижать...

«Яма» – это по фене воровской притон.

Но Граф придал этому слову несколько иной оттенок. Для него «ямы» – это конспиративные квартиры, разбросанные по всему городу. В воздухе витает запах большой криминальной войны – его боевики при стволах. Но теперь, когда он объявляет «империи» Баула полномасштабную войну, этого мало. Нужно посадить «пехоту» на особое, типа, казарменное положение, увести ее в подполье. И наносить из «схронов» смертельные удары по баульской братве.

И самому не мешает схорониться. Дом у него, конечно, крепость. Но и Баул не в развалюхе и без забора жил. Да только не уберегся он...

После разговора с Алычой Граф стал сворачивать удочки. И к ночи того же дня перебрался в дом на восточной окраине Задворска, о котором, кроме Алычи, Бекаса и Гончара, никто не знал. Вместе с ним туда отправились Анжела и Наташа.

* * *

Адвоката Баул принимал в своих «зарешеченных апартаментах» – так он называл свою камеру.

Благодаря стараниям полковника Лукьянова он ни в чем не нуждался. И охраняли его серьезно – тоже заслуга начальника уголовного розыска. А охранять его было от чего. Не зря Граф так добивался его ареста. Хотел на нож посадить здесь, в тюрьме. Да осечка вышла. Здесь, на «крытке», Баулу за свою шкуру бояться нечего. А вот если на зону направят, тогда все. Но до приговора дело не должно дойти. Надо во что бы то ни стало сломать Графа, до корней стереть ему зубы...

– Какие новости? – не здороваясь, спросил Баул адвоката.

Этот рослый очкарик интеллигентной наружности – один из столпов, на которых держится его организация. Он не просто адвокат, он еще и доверенное лицо Баула. И предан организации. Таких людей обижать нельзя. Но сегодня Баул не в духе – и на это есть причины. Поэтому он груб.

– Боюсь, хороших новостей нет. – Ни одна черточка не дрогнула на лощеном лице адвоката. – Я беседовал со следователем, с прокурором. Они говорят, что оснований освободить вас под подписку или залог нет никаких...

– Суки!..

Все продались, все перешли на сторону Графа. Крепко ухватили Баула за жабры.

– С Кулибой разговаривал?

– Как вы и велели, Борис Петрович, – кивнул адвокат.

– Ну и как идет работа со свидетелями?

– Никак... Бугунов дает показания против вас. И не только по делу с Булатниковым...

Бульдозер, ублюдок!.. Сколько он знает, страшно даже подумать. И он колется перед ментами. Если дело дойдет до суда, Баулу кранты...

– Бугунова содержат в следственном изоляторе, под усиленной охраной. Подобраться к нему нет никакой возможности...