А. Амман Путь отцов
Шрифт:
Мягкий в обхождении, Киприан в серьезных случаях был несгибаем и даже суров. Он отлучил от церкви главарей оппозиции — недовольных священников, сгруппировавшихся вокруг мирянина, некоего Фелициссимуса, и наложил на отступников тяжкое покаяние, сообразное провинности. Собор утвердил решения Киприана.
Африканских христиан ожидали новые испытания: в ответ на массовые похищения нумидийских собратьев по вере епископ организовал сбор средств для их выкупа; началась эпидемия, виновниками которой считали христиан. И снова епископ не только поддерживал в народе мужество, но и призвал помогать страждущим без различия вероисповедания, чем снискал уважение многих язычников.
Последние его годы были омрачены раздорами с папой Евтихием по поводу крещения, совершенного еретиками. Киприан, вслед за Тертуллианом, не признавал в этом вопросе никаких уступок и вместе с епископами Малой Азии объявил такое крещение недействительным. Он созвал собор, и тот утвердил африканский обычай повторного крещения обращенных еретиков. Престиж епископа возрастал, ему несколько раз приходилось вершить третейский суд в испанских и галльских делах. Взоры всего Запада были обращены к Карфагену, как столетием позже — к Гиппону.
Спорный вопрос о крещении еретиков показался папе удачным случаем для утверждения примата римской епархии. Он был провозглашен без малейших обиняков. Папа противопоставил африканским доводам римскую традицию как вселенскую. Отрывистая команда из Рима пришлась не по нраву африканцам. Киприан созвал новый синод. С дипломатическим тактом председательствовавший карфагенский епископ призвал собратий свободно высказывать свои мнения. «Каждый из нас в свою очередь выскажет соображения об этом деле, не притязая ни на осуждение, ни на отлучение тех, кто с ним несогласен». Здесь явный намек на римское самовластие.
Смерть пары Евтихия, а затем мученическая кончина Киприана положили конец раздорам, которые могли обернуться бедой. Пока они длились, Киприан переживал конфликт между чувством и долгом. Он признавал, что «престол Петра есть краеугольный камень единения священства», то есть всеединства Церкви. Он считал символическим выражением церковного единства бесшовное облачение и слияние пшеничных зерен и виноградных гроздий в хлебе и вине причастия. Но во имя единства Церкви, которое он ставил превыше всего, он утверждал единую веру и единое крещение, совершаемое Церковью, ибо лишь она есть избранница Христова.
Не меньшее значение, чем сами принципы, имело для Киприана проведение их в жизнь. Владыка и поборник порядка, он настаивал на уважении к людям, и ему претило голое администрирование, низводящее Церковь до уровня мирского сообщества.
СОЧИНЕНИЯ
Литературное наследие Киприана обширно. В нем скорее сказывается пастырь, озабоченный своей ответственностью, нежели сочинитель, пекущийся о литературном имени. В письменной форме он продолжал свои устные наставления и проповеди: его стихией было живое слово. Труды его представляют собой трактаты по спорным вопросам религиозной и духовной дисциплины.
Наиболее важное из его теологических сочинений — трактат «О единстве Церкви». Это первый подобный трактат в церковной истории. Суждение Киприана, как говорится, о двух концах и по–разному заострено в двух равно аутентичных изданиях трактата: с одной стороны, он поборник единства Церкви, предполагающего нерушимое единение епископатов с Римским престолом; с другой, он утверждает епископство как реальную основу церковного единства, т. е. как бы выступает сторонником принципа епископальности. Лишь со временем удалось примирить оба эти положения и снять двусмысленность. И все же в некоторых особых случаях принцип
В двух томах «Свидетельств» Киприан сделал обширную выборку библейских текстов, надобных для наставления в вере, и тем подтвердил свое основательное знакомство с Писанием. Изобрел этот жанр, правда, не он, но он блистательно им воспользовался. Как и для Оригена, Библия была для него настольной, главной книгой. Он неизменно обращается к слову Божию в поисках просветления, уразумения, вдохновения на борьбу.
Трактаты Киприана чаще всего принадлежат к жанру пастырских посланий, речь в них идет о дисциплине или о духовной жизни. В одной из книг разбирается вопрос об отпавших, об отступниках (lapsi). Он постоянно напоминает о долге подаяния, о милосердии, призванном смягчать социальную несправедливость. В одном из сочинений Киприан корит знатную матрону, которая явилась к мессе и ничего не пожертвовала на бедных: «Глаза твои не видят нуждающихся и бедняков, ибо они застланы непроницаемым мраком; ты благополучна и богата и думаешь соучаствовать в вечере Господней, не озаботившись приношением. Ты идешь к мессе с пустыми руками и покушаешься на ту долю искупительной жертвы, которая принадлежит неимущим» («О милостыне», 17).
Подобно Тертуллиану, епископ карфагенский пекся о девственницах, посвятивших жизнь Христу. В трактате «Об одеянии девиц» он воспрещал им кокетство, украшения, румяна, окраску волос, присутствие на брачных пирах, чреватых распутством, хождение в публичные смешанные бани. Другими словами, он призывал их неусыпно хранить свою добродетель и никогда не быть во искушение другим. Здесь проявились характерное для него чувство меры, стыдливость, сдержанность. Идя по стопам Тертуллиана, он, в отличие от него, не впадал в излишества и писал с тем тактом, который предвещает Амвросия.
Кое–где он следует за Тертуллианом шаг в шаг. Он ничуть не скрывал этой зависимости, даже подчеркивал ее, когда писал о молитве, о терпении, о мученичестве или о смерти. Перед Учителем он преклоняется вплоть до полного самоуничижения. Эта зависимость не мешает, однако, проявлению его собственных качеств: тонкой наблюдательности, пастырского чутья, умного милосердия. Он куда менее оригинален, чем Тертуллиан, зато ближе к духу Писания.
Язык Киприана — классический до изысканности. Отказавшись от многого, он не счел нужным отказываться от изящества формы. Ему, правда, не хватает той живости, какой отличаются сочинения Тертуллиана, его теологические соображения несколько монотонны; пастырский талант в полной мере сказывается лишь когда речь заходит о нравственных и политических вопросах. Он наиболее самобытен в «определении отношений с современной действительностью».
ЛИЧНОСТЬ
Самым естественным способом выражения была для Киприана его переписка. Документ первостепенного значения, она содержит множество бесценных сведений о церковной организации, уставе, богослужении того времени. С ее помощью можно уяснить, как представлял себе Киприан роль и обязанности епископа. В ней нам открывается человек.
Он превозносит устав, видя в нем «охрану надежды, скрепы веры, руководство на пути спасения». Его обеспечивает иерархия. Киприан много пишет о правах епископа, но не забывает и об обязанностях. «Епископ в Церкви и церковь в епископе, и кто без епископа, тот вне Церкви». Он ясно сознавал место христианского люда и законность его вмешательства в дела церковной организации. Он выстроил иерархию, закрепил функции, ввел в обиход африканские соборы. Он был первым во многом.