А. Амман Путь отцов
Шрифт:
Книгу открывает Гимн Христу, ритмизованный, пластичный, исполненный проникновенного лиризма. Это новое песнопение по красоте превосходило все легендарные. «И сей потомок Давидов, Логос Господень, бывший прежде Давида, презрел лиру и кифару, их бездушные струны; но озвучил Духом Святым нашу вселенную и нашу землю, тело и душу человеческую. И волею Его тысяча голосов слилась в песнопении к Господу. И сам Он воспел славу Господню вместе с сим хором человеческим» (1, 5, 3).
Вслед за этим лирическим вступлением Климент обозревает дохристианские вероучения и установления, обнажая их слабость и недостойность. И все же философы почтенны в его глазах.
Книга заканчивается, подобно симфонии, вводной темой: единением человечества вокруг Христа.
Климент ведет речь о язычестве как человек, знакомый с ним изнутри; он, как впоследствии Августин в «Граде Божьем», и не думает осыпать его проклятиями. Он хочет не унизить противника, но помочь ему самому ощутить слабость язычества, пробраться сквозь туман, застилающий ему взор, к познанию Бога и восторженно возгласить словами Эсхила: «Славься, о свет!»
Такова эта книга, исполненная пыла и поэтичности, одушевленная стремлением не только просветить, но и задеть за живое, вызвать у язычников горячий ответный отклик: «Поспешим же мы, живые образы Логоса, любящие Бога и подобные ему. Поспешим же, о поторопимся и примем бремя Его и устремимся к нетленности» (12, 121, 1).
Если «Слово увещательное» — книга предверия, то «Педагог» — учебник для верующего. Его цель — завершить евангельское самосознание новообращенных. В древности педагогу препоручалось воспитание молодого афинянина и забота о формировании его характера. Ему отводилась та же роль, что репетитору в Оксфордском университете. Названием книги Климент хотел подчеркнуть значение Христа–воспитателя. Это руководство по христианской этике, одновременно теоретическое и практическое, помогающее подготовить ученика к восприятию наставлений Учителя.
Христос есть Логос–педагог. Он главенствует в христианском воспитании, печется о преображении жизни, о нашем приобщении к христианским нравам. Логос — это педагог, верующие же подобны детям. Климент постоянно напоминает, сколь важно быть как дети, хранить смирение, простоту, искренность, прямоту и чистоту. И хрупки мы точно так же, как дети. Ребенок нуждается в покровительстве, руководстве, надежной защите, чтобы он мог смеяться, играть и радоваться. Взор человека постоянно обращен к Логосу, за ним он признает главенство, ему стремится подражать, ему уподобляться, сообразуясь с его волей во всех, даже самых будничных делах.
Климент не ограничивается провозглашением принципов. Он создает кодекс христианского благочестия; сообщает, как должно есть, пить, держаться за столом — не разговаривать, например, как и нам объясняли в детстве, с набитым ртом. Он противник роскошной мебели и посуды. Добравшись в своем перечне до спальни, он не обходит молчанием и интимную жизнь. Затем обсуждает украшения и туалеты, обращение со слугами (речь идет о домах с достатком), предупреждает об опасности публичных бань, притупляющих стыдливость.
Он устанавливает кодекс благовоспитанного человека, или, как говорит Климент, «человека благородного». Александриец имел в виду высший слой общества, привыкший к излишествам и удовольствиям. Читая «Педагога», нетрудно представить себе быт
Климент выдвигает суровые нравственные требования, предполагающие аскезу вплоть до принятия креста, приуготовляющие к монашеству в духовной жизни. Замечательно, что он пишет для светских людей, он не призывает их удалиться от мира, но выявляет и осмысляет требования, которые светская жизнь налагает на них. Он поступает подобно Франциску Сальскому: прельщает и увлекает. Климент не бежит радостей природы и жизни, успевает по ходу дела умилиться прелестям весны, восхититься цветущей степью.
Третью часть триптиха составляют «Строматы» — заглавие можно перевести как «узоры» или «смесь». Произведение это незакончено, в иных главах чувствуется импровизация; видимо, это буквальная запись лекций Климента. Теология мешается здесь с философией, ученые рассуждения — с апологетикой. Выделяются две темы: отношения между христианством и греческой философией и портрет совершенного гностика, т. е. верующего, достигшего совершенства, который и развертывает перед нами трактат о духовной жизни.
«Строматы» — произведение неслыханно длинное по тогдашним временам: восемь книг — в теологии такого еще не бывало! Это настоящий памятник истории мысли. Впервые христианский философ держит столь пространную речь об отношении веры к познанию и отводит Евангелию верховное место среди великих мировых философий.
Автор разбирает здесь самые трудные вопросы, те, что и поныне волнуют человеческий ум: о взаимоотношениях философии и христианской истины, о составе акта веры, о христианском смысле истории, о значении и целях брака, о познании Бога, о символике в природе и Писании, об уровнях человеческого знания, о пути к христианскому совершенству.
В этом триптихе Климент продолжает, на гораздо более высоком научном уровне, дело, начатое Иустином. Его цель — привести христианина от веры к познанию: «Вера есть завязь, познание — плод». Климент выявляет истину Писания (это его настольная книга) с помощью аллегории, как это уже делал Филон; он хочет достичь скрытого слова истины, перейти от буквы к духу. Его проповедь «Какому богачу возможно спастись» — яркий тому пример.
Этот замечательный этюд благодаря своей краткости и прямоте остается одним из самых популярных и, прибавим, актуальных его сочинений. Здесь Климент комментирует знаменитое речение из Евангелия от Марка: «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Небесное». Климент предлагает различать возможности истолкования слов Христовых. Их должно понимать не «плотски», но духовно. Один лишь Господь благ. Богатства даны нам от его щедрот. Сами по себе они ни хороши, ни дурны, но делаются таковыми, являя отражение нашей души. Не от богатств следует отрешаться, но от греховности нашего сердца, которая у одних оборачивается стяжательством, у других завистью. Богатство же дано нам лишь в аренду.