А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
— Да бог с тобой — рассмеялся я — Так, любитель, не более. А вот ты — эксперт.
— Что-то серьезное?
— Кровь. Счет идет на дни.
— Кто-то из твоей родни? Или друзей?
— Да как тебе сказать — замялся я — Скорее — знакомые.
— Погоди — сузила глаза девушка — Ряжские? Верно?
— Верно — кивнул я.
— Ясно — Вика повернулась к столу и взялась за мышку от компьютера — Нет.
Если бы голосом можно было замораживать людей, я уже превратился бы в ледяную статую. И еще я буквально ощутил, что между нами встала глухая стена. Возможно,
— Ты не поняла — я встал со стула и подошел к ней — Никто не говорит о лечении родственницы Ряжских, хоть девчонку жалко. Она хорошо держится и уходит красиво, что достойно уважения. А еще не похожа она на свою сестрицу абсолютно, одно это свидетельствует в ее пользу. И о деньгах речь не идет. Это был теоретический вопрос, мне просто интересно — возможно такое или нет. Вика, я не засланец с той стороны и не переговорщик. Не стоит к моим многочисленным грехам и недостаткам лишнее навешивать.
Виктория оторвала взгляд от экрана монитора и перевела его на меня.
— И, если можно, глянь бронхи — попросил я ее — Кашель замучал.
— Ты о чем?
— Ты сейчас очень на рентген-аппарат смахиваешь, словно просвечиваешь меня насквозь. Вот я про бронхи и вспомнил.
— Дурак — сообщила мне Вика и рассмеялась.
— Вовсе нет — притворно нахмурился — Добрый, отзывчивый и доверчивый ведьмак — это обо мне. А дурак — нет. Так что, есть способы излечить от такой хвори?
— Живая вода — подумав, ответила она — Универсальное средство. Но ее даже Ряжским не купить, нет у них столько денег. Да и не продаст ее им никто, можно даже не пытаться. Опять же — болезнь естественного происхождения, к ней никто из детей Ночи не причастен, значит по Покону за подобную сделку огрести можно ого-го как. Вплоть до высшей меры, как говорили раньше. И не только покупателю, и продавцу достанется, перепадет и посредникам.
— Убедительно звучит — согласился я — А еще что входит в список?
— Если ее раз в неделю поить отваром из мандрагыра, которому стукнуло лет триста, а лучше даже более, то она сможет жить. Но именно жить, о выздоровлении речь не идет. Стоит только перестать употреблять отвар, то все, сгорит за пару-тройку дней.
— Триста лет и более? — проникся я — Даже не знаю, что дешевле — живая вода или такой корень.
— Я видела эдакое чудо чудное разок — похвасталась Вика — Лет пять назад. Вот такой кусочек, размером с этот ластик. Цветом каштан напоминал и пах… Даже не знаю, как описать этот аромат. Наверное, слово «вечность» подойдет лучше других. Да. Он пах вечностью.
— И гигантской стоимостью.
— Ну да — кивнула моя собеседница — И заканчивая тему — еще ей поможет поцелуй вурдалака. Жизни пациентка, разумеется, при этом лишится, да еще и нежитью станет, но личность свою сбережет, вместе с памятью и прочими частностями.
— Не лучший вариант — хмыкнул я — Говорю же — нормальный человек. Сомневаюсь, что она на подобное согласится.
— С ведьмами пообщайся — подумав, предложила Виктория — У них есть свои способы решения подобных вопросов, из числа тех, о которых я
— Да шиш им — отмахнулся я — Говорю же — мне просто интересно, и не более того. Найдись какой-то не слишком сложный и затратный способ — тогда да, пособил бы. А так… Жалко девчонку, врать не стану, но лезть из-за нее в долги я не собираюсь. Перебор. Надеюсь, я не слишком циничен?
— Умеренно — улыбнулась Вика — Скорее — разумен и практичен.
— Неужели не скажешь что-то вроде «раньше ты был другим»?
— Нет. К тому же, я не очень-то и помню, каким ты был. Что мы там общались? Всего-ничего. Один раз в кафе посидели, один раз на машине покатались. И все.
— И все — повторил я, ощутив, как внутри словно какая-то незримая струна лопнула — Ну да, как-то так.
Виктория светло улыбнулась и открыла какую-то папку, как видно давая мне понять, что время аудиенции истекло.
— Ладно, пойду — встал я со стула — Может, шеф ваш освободился.
— Может — согласилась девушка — А если нет, то без чая ты все равно не останешься. Наш домовой чтит законы гостеприимства.
— Вот еще что — я залез в рюкзак и достал оттуда небольшой плоский бархатный футляр — Я тебе подарок привез. Увидел эту вещицу в Палермо, и отчего-то сразу решил, что она тебе понравится.
Виктория, как мне показалось, немного удивилась, но встала и подошла ко мне.
— Продавец утверждал, что данное украшение еще чуть ли не из мастерской Бенвенуто Челлини вышло — дождавшись, пока она достанет из футляра золотую брошь, сделанную в форме виноградной лозы и инкрустированную изумрудами, сказал я — Врал, разумеется, эта штучка моложе великого флорентийца века на три с немалым гаком. Но делал ее хороший мастер, сразу видно.
— Красивая — признала девушка — И, должно быть, дорогая?
Дорогая. Я за нее под вопли Жанны отдал почти весь гонорар, днем ранее полученный за одно очень непростое дело.
— Не хочу произносить какие-то типовые фразы — поморщился я — Вика, это подарок, причем от сердца. Правда. Когда я покупал эту вещь, то думал о тебе, а не о том, сколько она стоит. К тому же мы с продавцом еще минут десять торговались.
— Десять? — лукаво уточнила она.
— Ну, пять. Или три. Какая теперь разница?
— Спасибо, Саша — Виктория убрала брошь в футляр — Правда — спасибо. Мне очень приятно.
— Значит, и мне хорошо — подытожил я, открывая дверь — Чего еще желать?
Я почти вышел, но в последний момент задержался и задал тот самый вопрос.
— Вика, это ты была тогда в Шереметьево?
— Когда — тогда?
— Когда улетал из страны два года назад. Я тебя видел или нет?
— Говорю же — времени много прошло — Виктория повернулась ко мне спиной и подошла к окну — Жизнь у нас тут беспокойная. Извини, я просто уже не помню.
— Понимаю — кивнул я и закрыл за собой дверь, и повторил — Теперь уж точно все понимаю.