А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
Но — не сложилось. Жаль. И подарить эдакую красоту больше некому, она именно на мою бывшую коллегу заточена. Я ее биоматериал в процессе варки первичного зелья использовал.
Господи, на какую только ерунду я тогда свое время не тратил! Ужас…
— А почему тут написано «Федоткино зелье»? — спросила у меня Жанна, с интересом изучая фигурные пузырьки и холщовые мешочки, которые я разбирал.
— Это против икоты — пояснил я.
— И что? — удивилась девушка — Не вижу логики.
— Икота, икота, перейди на… — я вопросительно глянул на нее — На кого?
— Не знаю — пожала
— На Федота, бестолочь — не выдержал Родька — С Федота на Якова, с Якова на всякого.
— Блин, как у вас все непросто — закатила глаза под лоб девушка — Федоты, Яковы… Капец!
— Дикая она у нас — иезуитски-кротко сообщил мне Родька, сноровисто перебирая ингредиенты в разных коробках — Уж мы в нее вкладываем-вкладываем ума, а все впустую, как песок сквозь сито… Да, хозяин?
Я ничего ему не ответил, вместо этого отправился в комнату за своей ведьмачьей книгой. Так-то я вроде рецепт зелья из мандрагыра помнил, благо до того несколько раз варить его приходилось, но в таких вопросах лучше все же лучше памяти не доверять, и иметь под рукой первоисточник.
— Так, хозяин, я не понял, мы какое зелье-то варить станем? — уточнил у меня Родька, переложивший из коробок на стол большую часть их содержимого — Мандрагыр корень могучий, какую из сил будить станем? Опять кому ребеночка зачать надо?
— Нет, на этот раз оздоравливающее. Силенок одному дядьке надо прибавить, чтобы смог болезни противиться какое-то время.
Родька внимательно глянул на меня, как видно хотел что-то спросить, но не стал этого делать. И правильно. Не ему решать, кого и чем мне поить. Его дело принимать мои решения такими, какие они есть.
— Стеблелист есть, и правильный, хороший — лапки моего слуги шустро елозили по столу, раскладывая пакетики с травами в кучки — Помню, как мы его на Амазоне заказывали. Я еще не верил в то, что из заморских земель те травки-муравки, что нам нужны, прийти могут. Однако, ошибался. Так, а где расторопша? Охти мне! Неужто нету?
— Да вот она — я пододвинул к нему небольшую банку с сушеными плодами — Не паникуй раньше времени.
Как верно заметил Родька, мандрагыр корень сильный, но, чтобы пробудить эту самую мощь, а после направить в нужное русло, надо провести очень большую подготовительную работу. В чем-то варка зелья из мандрагыра напоминает выступление оркестра. Инструментов в нем много, каждый звучит по-своему, и, чтобы сплести эту какофонию в мелодию, нужен толковый дирижер, который проследит за тем, чтобы труба, скрипка или тромбон заиграли не раньше и не позже того момента, который им предназначены. Малейшее опережение или заминка — и вот уже композиция звучит фальшиво. Нет, стройно, красиво, завораживающе, но опытное ухо бывалого меломана уловит этот мизерный сбой. Здесь то же самое. Чуть замешкался, перепутал меру, передержал зелье на огне — и все. Нет, оно поможет тому, для кого предназначено, но чуть меньше, чем могло бы.
А вдруг именно этого самого «чуть» и не хватит? Такое случается сплошь и рядом, потому что закон подлости пока никто не отменял.
Не скажу, что я прямо ах, какой опытный дирижер, мне еще учиться и учиться. Но вот Родька в этих вопросах незаменим. У него дозатор,
— Так, теперь, стало быть, бросаем руту душистую — произнес я, глянув на часы и сверившись с книгой — Пол-меры.
— Пол-меры — измельченная зеленая труха всыпалась в кипящее варево — Ух, душистая какая! Помню, как ее собирал.
И я помню. Она только в одном месте у нас в Лозовке и растет, на каменистой россыпи, что в южной части леса. Причем то чудо, что вообще есть. Так-то это южный полукустарник, он не любит холода и обожает солнце. Но мне повезло, у дяди Ермолая он все же в хозяйстве обнаружился, что меня очень обрадовало. Рута штука многофункциональная, часто выступающая основой зелий. Можно ревматизм ей лечить, можно бессонницу прогнать и тревожному человеку нервы успокоить, можно даже спазм снять. А еще в сочетании с кое-какими заговоренными травами можно и плод из женского чрева выгнать, причем даже на очень серьезных сроках. Да так, что дура, на такое пошедшая, жива останется и, может, после даже снова забеременеть сможет. Последнее, правда, не факт, не факт… Но лично я никогда по этой части не работал, хоть пару раз и получал подобные предложения с гарантиями щедрой оплаты и серьезными авансами. У меня старых грехов на душе хватает, новые не нужны.
Последним в котел отправился мандрагыр, полученный мной от Дары. Весь, без остатка, под грустный вздох скаредного Родьки.
Зелье на секунду перестало кипеть и его поверхность словно зеркальной пленкой подернулась, создавая ощущение, что в емкости находится не травяное варево, а живая ртуть. Но сразу же после этого цвет сменился на красно-коричневый, а следом за тем со дна поднялся огромный пузырь, мигом лопнувший на поверхности и затопивший кухню ароматом цветущей лесной поляны, как видно той самой, на которой некогда и появился на свет попавший в котел корень.
— Молодой корешок — филином ухнул Родька — Слабенький.
— Как узнал? — заинтересовалась Жанна.
— Так он светлым цветом только на миг сверкнул, и на медяшку перекинулся. А теперь и вовсе в зелень пошел. Стало быть, силы в нем чуть. Был бы старый, мудреный, так с минуту бы золотом сиял, не меньше. И уж после того серебром переливаться начал.
— Надо же — с неожиданным уважением посмотрела на мохнатика девушка.
— Ага — Родька потер лапы — Ну что, хозяин, почитай, что и все. Полчаса ему кипеть осталось, верно?
— Верно — я снова глянул в книгу, после взял со стола пустой флакон и показал ему — Что думаешь, полный наберем в итоге?
Родька наклонился над бурлящим котлом, понюхал варево и мотнул башкой.
— Не, не наберем. Чуть больше половины выйдет, и то не поручусь.
— Да ладно — не поверила Жанна — В этом пузырьке емкость четверть литра, а тут у вас все полтора.
— Мандрагыр как губка, все в себя впитает — фыркнул Родион — Полегоньку, помаленьку, глядишь — и дно котелок покажет. Да сама к вечеру увидишь, что я тебе рассказывать стану.