А. Смолин, ведьмак. Цикл
Шрифт:
— Тогда ограничимся тортом и коньяком, — серебристо рассмеялась Маринка. — Кстати — наверное, это соседи сверху барагозили. Не шумит у тебя в квартире никто.
Само собой. Что Родька, что подъездные ребята с хорошим слухом, вот и затихарились. Но все равно как приеду, так им за подобное поведение вкручу по первое число.
— Да, Саш, еще вопрос есть, — посерьезнел голос соседки. — Мне птичка на хвостике принесла такую новость, что ты с господином Белозеровым общаешься, вернее с членами его семейства. Сначала один мой коллега тебя с его бывшей видел, а вчера я дочурку его младшую у нашего подъезда приметила.
Вот это интересная новость. С чего бы Марине Белозеровой, которая вроде как должна обретаться в рехабе и лечиться от своей порочной зависимости, ошиваться у моего дома? Странно и непонятно это. А непонятное я не люблю.
— Положим, — уклончиво ответил я. — И?
— Мне бы по Белозерову эксклюзивчик заполучить, — вкрадчиво прошелестел голос соседки в трубке. — Саш, за мной не заржавеет, ты же знаешь.
— Еще один торт и бутылка коньяка? — усмехнулся я, одновременно с этим скорчив рожицу «Ну извините, это важно», адресовав ее недовольно глядящим на меня ворожеям. — Мне и первые-то не сильно нужны.
— Мы договоримся, — заверила меня Маринка. — Поверь, я найду способы, как с тобой рассчитаться. У меня богатая фантазия.
— Это да, — согласился я. — Ладно, подумаю. Да, вот еще что. Тот парень, что про меня статью написал, в Москву еще не вернулся?
— Какой парень? — озадачилась было Маринка, но тут же продолжила: — А, Киф! Нет, он еще на Алтае.
— Ну, пусть его, — вздохнул я. — Ладно, пойду, меня люди ждут.
— Вечером позвоню, — пригрозила соседка. — И буду дергать постоянно, пока ты мне положительный ответ не дашь, ясно?
И первая повесила трубку. Любит, чтобы последнее слово всегда было за ней. Да и вообще упорства ей не занимать, вот еще бы деликатности самую малость добавить.
— Дико извиняюсь. — Я убрал телефон в карман джинсов и смущенно улыбнулся. — Знакомая журналистка, ее вот так просто не пошлешь. Четвертая власть все же, от нее вреда и пользы может быть одинаково много, так что лучше дружить. Опять же — крайне пронырливая девица, много видит, слышит, знает.
— Это важно, — согласилась со мной Верея, усаживаясь за стол. — Правильно рассуждаешь, ведьмак. Сила — хорошо, деньги — хорошо, но крепкие связи куда полезней. Они мощнее вдвое, а то и втрое всего перечисленного.
— Кабы твои сородичи мыслили так же, то с ними было бы куда проще поладить, — добавила Яромила, устраиваясь рядом с ней и жестом предлагая мне присесть напротив. — Застряли они в прошлом веке, а то и в более старых временах, закостенели в своих правилах и устоях, не понимают, что сейчас пришла эра не сильных, а цепких.
— Может, и так, — кивнул я, снова опуская зад на стул. — Но это мой род и моя кровь, другой не будет.
— И даже если они построятся колонной по трое и отправятся на верную смерть, ты пойдешь вместе с ними? — не без ехидцы уточнила старшая мать.
— Все зависит от ситуации. Если речь будет идти о добровольном самоубийстве — нет. А если встанет выбор — умереть с честью бок о бок со своими или дальше жить одному и с позором — да, — подтвердил я. — Тем более что вряд ли в этом случае
— Знаем, знаем, — покивала Яромила. — Ну что, Александр, обдумал наше предложение? Утро вечера мудренее, как известно.
— Чистая правда, — подтвердил я. — Полночи не спал, ворочался, так и так прикидывал и все же решил, что неохота мне по Нави шастать, даже ради того, чтобы таким красивым женщинам, как вы, удружить. Мой ответ — нет. Так что спасибо за ночлег, доброту, ласку и вкусную еду, но я, пожалуй, поеду домой. Буду другие возможности знакомицу свою вылечить изыскивать.
Ворожеи переглянулись, а я тем временем заговорщицки глянул на дверь и, понизив голос, сказал:
— Вот еще что. Вы за Добронегой, той, что меня завтраком кормила, поглядывали бы. Или беседу какую с ней провели, мозги как следует вправили.
— Ты о чем? — уточнила старшая из ворожей. — А?
— Хорошая она, как видно, девчонка, но ветра в голове у нее много еще. По молодости, надо думать. Не скажу, чтобы она под меня прямо вот подстраивалась, но намеки такие строила. Дескать — ты меня отсюда забери, а уж я тебя отблагодарю. Ну, вы поняли, о чем я? Вы ко мне со всем уважением отнеслись, я такое ценю, потому вот все как есть рассказал. Просто ведь у вас тут разные люди бывают, из числа экскурсантов, имеется в виду. Я-то ей отказал, а кто другой возьмет и согласится. Девка Добронега симпатичная, все при ней, так что возьмет какой хмырь, увезет ее — и с концами. Хорошо еще, если нормальный попадется, а то ведь неровен час через месяц-другой где-нибудь на свалке ее труп найдут, со следами множественных истязаний. Сами же говорите — нравы теперь не те, что раньше, жизнь что людская, что ворожеи куда дешевле стоит, чем в прошлом веке. Или в более старых временах.
— Все через это проходят, — еле заметно улыбнулась Яромила. — Всех поначалу тянет в город, где много людей, возможностей и свободы. Но, знаешь, почти все сбежавшие скоро возвращаются сюда, потому что понимают, что как раз тут и возможностей, и свободы куда больше, чем там. Ты же не будешь спорить, ведьмак, что вы там живете в иллюзорном мире, что на самом деле вас опутывают тысячи невидимых нитей законов, устоев, правил… Вы связаны по рукам и ногам. А мы — нет.
— Я бы мог, конечно, сейчас вступить в дискуссию на тему того, кому и где жить свободнее, но не стану. Нет в этом смысла, потому что правда у каждого своя, такой, чтобы одна на всех, на свете не бывает в принципе. А еще у меня есть большое желание попасть в Москву хотя бы во второй половине дня, чтобы успеть кое с кем повидаться. Дела, знаете ли, они такие дела. Потому еще раз спасибо, и — всего доброго. Авось еще увидимся.
Я встал со стула, подхватил рюкзак, стоящий у печки, и направился к выходу. Поклон даже обозначать не стал, хоть и стоило, наверное, вежество есть вежество. Но — ну на фиг.
— Стой, ведьмак! — уже у самой двери услышал я голос Яромилы и не удержался от улыбки. Вот так и знал, что уйти не дадут. — У нас есть к тебе еще одно предложение. Выгодное, не сомневайся.
— Готов выслушать, — повернулся я к ним. — Но только давайте без дальних подступов и долгих заходов. Что нужно, какой мой интерес?