А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.2
Шрифт:
— Да-а,— протянул Саул.— Любопытная машина. Где же управление?
— Возможно, это кибер,— рассеянно сказал Антон.— Впрочем, нет, вряд ли... Слишком много пустого места...
Он забрался в двигатель. Это был довольно примитивный квазиживой механизм с высокочастотным питанием.
— Мощная машина,— с уважением сказал Саул.— Только вот как она управляется?
Они снова вернулись к кабине.
— Дырочки какие-то,— бормотал Саул.— Где же здесь руль?
Антон попробовал просунуть в одно из отверстий указательный палец. Палец не влезал. Тогда Антон сунул мизинец. Он ощутил короткий болезненный укол, и в то же мгновение в двигателе что-то с рычанием провернулось.
— Ну, вот и все ясно,— сказал Антон, рассматривая мизинец.
— Что ясно?
—
— А кто сможет?
— Боюсь утверждать наверняка, но, по-видимому, это из хозяйства Странников. Видите?.. Это машина не для гуманоидов.
— Что вы говорите? — пробормотал Саул.
Некоторое время они молча стояли перед кабиной, пытаясь представить себе существо, которое чувствовало себя в этой шумовке так же удобно, как они сами в водительских креслах перед пультами и экранами.
— Я почему-то так и думал,— объявил Саул.— Слишком это парадоксально: джутовые мешки и нуль-транспортировка...
— Вадим,— позвал Антон.
— Что? — мрачно донеслось сверху. Вадим стоял на танке.
— Слышал?
— Слышал. Тем хуже для них...— Вадим тяжело спрыгнул в снег.— Пора возвращаться,— сказал он.— Темнеет...
Они взвалили на плечи мешки и стали подниматься на вал.
Какая каша, думал Антон. Машины, оставленные негумано-идами. Гуманоиды, потерявшие человеческий облик, отчаянно пытающиеся разобраться в этих машинах. Ведь они, несомненно, пытаются в них разобраться. Наверное, для них это единственное спасение... И у них, конечно, ничего не выходит. И еще какие-то странные люди в шубах...
— Саул,— сказал он,— Что такое пики?
— Копья,— ответил Саул, кряхтя.
— Копья...
— Длинный деревянный шест,— раздраженно сказал Саул.— На конце — острый железный наконечник, часто зазубренный. Используется для протыкания насквозь ближнего своего.— Саул помолчал, тяжело дыша.— Может быть, вам заодно объяснить, что такое меч?
— Знаем мы, что такое меч,— сказал Вадим, не оборачиваясь. Он лез первым.
— Так вот, у каждого из этих бандитов в шубах висел за спиной меч,— сказал Саул.— Слушайте, молодые люди, давайте передохнем...
Они уселись на мешки.
— Вы много курите,— сказал Антон.— Это очень вредно.
— Курить — здоровью вредить,— отозвался Саул.
Стало совсем темно. Котлован внизу наполнился сумеречными тенями. Небо очистилось от туч, появились звезды. Слева таяло зеленоватое сияние заката. У Антона замерзли уши, и он с содроганием подумал о несчастных, бредущих сейчас босиком по скрипучему снегу. А куда они бредут? Может быть, здесь поблизости есть какое-нибудь убежище?.. А ведь еще только вчера мы сидели с Димкой на крыльце, было тепло, изумительным запахом несло из сада, кричали цикады, и дядя Саша звал нас из своего коттеджа отведать самодельного морса... Почему это Саул настроен против людей в мехах?
Саул со вздохом поднялся и сказал:
— Пошли.
Они ввалились в глайдер, задвинули фонарь, и Вадим сразу же на полную мощность включил отопление. Антон расстегнул куртку, вытащил теплый скорчер и бросил его на сиденье рядом с Саулом. Саул сердито дышал в пригоршню. На мохнатых бровях его таял иней.
— Итак, Вадим,— сказал он,— что вы надумали?
Вадим сел в водительское кресло.
— Думать будем потом,— заявил он.— Сейчас надо действовать. Люди нуждаются в помощи и...
— Почему вы, собственно, решили, что люди нуждаются в помощи?
— Вы, надеюсь, не шутите? — спросил Вадим.
— Мне не до шуток,— сказал Саул.— Я удивляюсь, почему вы не хотите попытаться понять, что здесь происходит. Почему вы все время твердите одно и то же: «нуждаются в помощи, нуждаются в помощи»?
— А как по-вашему? Не нуждаются?
Саул вскочил, стукнулся головой о фонарь и снова сел. Несколько секунд он молчал.
— Я снова обращаю ваше внимание,— сказал он наконец,— на то необычайно важное обстоятельство, что там, в котловане,
вовсе не все люди нуждаются в одежде и прочем. Что там, в котловане, мы видели людей
— Не кажется,— сказал Вадим.— Я не хочу думать о людях хуже, чем о самом себе. У меня нет никаких оснований считать себя лучше других. Да, там, в котловане, есть неравенство. И меховые шубы выглядят дико. Но я совершенно уверен, что всему этому есть вполне человечное объяснение. И помощь землян никогда не будет вредной.— Он перевел дух,— А что касается пик и мечей, то кто-то ведь должен охранять потерпевших? Надеюсь, вы не забыли приятных птичек на равнине?
Антон задумчиво покивал. Как это было на «Цветке», подумал он. Мы две недели сидели на половинном кислородном пайке и ничего не ели и не пили. Инженеры чинили синтезаторы, и мы отдали им все, что у нас было. И вид у нас в конце второй недели был, наверное, немногим лучше, чем у этих людей...
Саул нагнул голову и с тоской хрустнул пальцами.
— Плоскость, плоскость...— пробормотал он.— Все в одной плоскости, как всегда. Как тысячи лет назад.
Ребята молча ждали.
— Вы славные люди,— тихо сказал Саул,— Но сейчас я не знаю, плакать или радоваться, глядя на вас. Вы не замечаете того, что совершенно очевидно для меня. И я не могу вас винить за это. Но послушайте одну маленькую притчу. В незапамятные времена какие-то пришельцы — возможно, это были ваши Странники — забыли на Земле такой автоматический прибор. Он состоял из двух частей: из робота-автомата и из аппарата для управления этим роботом на расстоянии. Причем управлять роботом можно было при помощи мысли. Эти вещи провалялись в Аравии несколько тысячелетий. А потом аппарат для управления нашел арабский мальчик по имени Аладдин. Историю Аладдина вы, наверное, знаете. Мальчишка принял аппарат за лампу. Он тер ее, и со страшным грохотом прибегал неведомо откуда черный и, может быть, даже огнедышащий робот. Он улавливал несложные мысли, в которые были оформлены несложные желания Аладдина, и он разрушал города и строил дворцы. Вы представляете себе — нищий, грязный, невежественный арабский мальчишка. Его мир — это мир ифритов и волшебников, и робот для него — это, конечно, джинн, раб аппарата, похожего на лампу. Если бы кто-нибудь попытался втолковать ему, что джинн — дело рук человеческих, мальчишка сражался бы до последнего издыхания, отстаивая свой мир, стремясь остаться в плоскости своих представлений. И вы поступаете так же. Отстаиваете целостность своего мировоззрения, стремитесь отстоять достоинство разума. И никак не хотите понять, что здесь мы имеем дело не с катастрофой, не с каким-то стихийным или техническим бедствием, а с определенным порядком вещей. С системой, молодые люди. И это так естественно. Всего два с половиной века назад половина человечества была уверена, что черного кобеля не отмоешь добела и что человек как зверем был, так зверем и останется, и было достаточно оснований думать именно так.— Он хрустнул зубами.— Не хочу, чтобы вы вмешивались в это дело. Вас здесь убьют. Вам нужно вернуться на Землю и забыть обо всем этом,— Он посмотрел на Антона.— А я останусь здесь.
— Зачем? — спросил Антон.
— Мне нужно,— медленно сказал Саул.— Я сделал одну глупость. За глупости платят.
Антон лихорадочно думал: что сказать этому странному человеку?
— Вы, конечно, можете остаться,— сказал он наконец.— Но дело уже не в вас. Не только в вас. Мы тоже останемся. И давайте-ка пока держаться вместе.
— Вас убьют,— безнадежно сказал Саул.— Ведь вы же не умеете стрелять в людей.
Вадим хлопнул себя по коленям и сказал прочувствованно:
— Мы же вас понимаем, Саул! Но в вас говорит историк, и вы тоже не можете выйти из плоскости своих представлений. Никто нас не убьет. Давайте попроще. Не нужны нам никакие остроумные осложнения. Мы люди, и давайте действовать как люди.