А.Н.О.М.А.Л.И.Я. Дилогия

Лестер Андрей

– Ключ! – прошипел я в отчаянии. – Где ключ?

Мураховский был без сознания. Зато ученый извивался, как гусеница. Смирнов залез в карманы его халата, ключа не было.

– Где ключ, урод? – схватил Смирнов ученого за волосы.

– Тише, здесь дети, – зачем‑то сказал я, подошел к ученому и ударил его со всего маху носком ноги по печени.

– Дядя Ваня, стойте, – схватил меня сзади за куртку Миша. – Стойте!

– Нет времени, Миша! Уходить надо!

– Стойте! – повторил Миша. – Будет ключ. Только остановитесь.

Я остановился,

посмотрел на Мишу, и таким беззащитным показался мне мальчишка, что я приготовился отдать за него жизнь, если мы не успеем найти ключа до возвращения Бура.

Миша замер на секундочку, пошевелил губами, – и в руке его появился длинный ключ из желтого металла.

Мы открыли дверь и столкнули вниз Мураховского и ученого. Затем спустились сами, закрыли дверь за собой и оказались в кромешной темноте. Темнота подземелья пахла подвальной гнилью, горелыми тряпками и смолой. Смирнов пошарил на стене рукой, затем чиркнул спичкой и зажег факел. Я удивился, но спрашивать, как он догадался, что здесь где‑то должен быть подвешен факел, было некогда.

– Куда дальше? – спросил Смирнов.

Он посветил во все стороны, и я увидел в углублении еще одну дверь, за которой, возможно, скрывался еще один коридор. Потом я вспомнил, как Бур однажды необъяснимо оказался в Кругляше, и решил, что за этой дверью ход к его особняку. А значит, и к Анфисе.

Первоначальный план был пробиваться к оружию в кирпичном доме Мураховского, но теперь, когда я знал, что Анфиса у Бура и туда, вероятно, ведет подземный ход, я впал в замешательство.

Можно сразу к полковнику в дом, но что мы сможем сделать с одним пистолетом, который неизвестно еще, будет ли стрелять, в том месте, где наверняка сосредоточено самое большое количество охранников?

Прямо на юг проверенный подземный ход вел к кабинету Мураховского и оружейной комнате.

Куда идти? Сразу бить в сердце или попробовать вначале вооружиться?

– Ну что? Куда? – Лицо Смирнова в свете факела выглядело бледным и абсолютно бешеным.

– Дядя Ваня! – воскликнул Миша, сообразив, что я не могу решить, в какую сторону идти. – Дядя Ваня! Помнишь, ты спрашивал, смогу ли я переместить пистолет? Так я смогу, то есть сам не смогу, а втроем, с Гришей и Петей – сможем. И не только пистолет. Пойдем туда, где есть оружие. Я тоже буду стрелять.

– И я, – глухо сказал Петя.

– Почему же ты раньше не сказал, что вы это можете? – спросил я. Под ногами застонал пришедший в себя Мураховский. – Уходим! Этих двух берем с собой.

– Я не знал, что мы можем это, – говорил Миша из темноты, пока мы пробирались по подземному коридору. – Это тот солдат сказал Пете. Он передал сообщение от Анжелы. Анжела сказала, что когда мы делаем что‑то вместе, силы возрастают во много‑много раз. И еще она передала нам, как это делать. И тогда получается эта… как ее… синемия?

– Синергия, – ответил я. – Скорее всего синергия.

Анжела

нашла небольшую трещинку в Щите.

12

Подойдя к двери, преграждающей вход в кирпичный дом с кабинетом Мураховского и оружейным складом, я понял, что мы в ловушке. Дверь была заперта, и даже если бы добытый нами ключ подходил ко всем дверям в инкубаторе, мы не смогли бы им воспользоваться, потому что оставили его в замочной скважине, чтобы дверь в подземелье нельзя было открыть со стороны Кругляша.

А Бур уже наверняка вернулся туда. Точно! Донеслось эхо от тяжелого удара в стальную дверь. Ну вот. Одни буду ломиться, а другие побегут на перехват. Несколько секунд, и охранники встретят нас у выхода в кирпичный дом.

– Пацаны! – крикнул Миша.

Мальчишки схватились за руки, – и тяжелая стальная дверь открылась. Распахнулась настежь, легко и бесшумно, словно кто‑то невидимый и невероятно расторопный провернул ключ в замке, а потом сильно толкнул дверь плечом.

– Он стреляет? – спросил я у детей, поднимая перед собой пистолет.

– Да! – ответили они хором, и я рванул наверх.

Наверху был только один боец, наверное, остальных распределили охранять вход в инкубатор и заложников. Он схватился за нож и попытался подняться. Я почему‑то не осмелился нажать на курок, а просто саданул его по черепу рукояткой.

Мы проверили второй этаж – там не было никого – и стали таскать шкафы и столы, чтобы забаррикадировать оба выхода: в подземелье и на улицу.

Дом был кирпичный, окна забраны толстыми железными решетками, и мы могли продержаться здесь довольно долго. Но не в этом, конечно, заключался наш план.

13

Надо сказать, что подпереть двери мебелью мы успели как раз вовремя. Не прошло и минуты, как в дом начали ломиться.

– Стреляй! – запаниковал Смирнов. – Стреляй в них!

– Подожди, – ответил я. – Выстрелю, и что дальше? Ну, убью одного или раню. И что из этого?

Удары становились все сильнее. Дети испуганными глазами смотрели на меня.

– Дай я выстрелю, если ты не можешь! – крикнул Смирнов.

– Да нельзя нам стрелять! Рано! Как только они узнают, что у нас пистолет, из которого можно выстрелить, они поймут, что им нечего терять. Ты этого хочешь? А как же твоя жена? Ребенок? Что будет с ними? Слышал, Бур говорил, что у него есть верные люди, которые готовы убивать заложников… Кто у тебя, кстати, мальчик или девочка?

– Девочка.

– Как зовут?

– Не придумали еще.

– Что значит не придумали?

Удары прекратились. «За бревном побежали», – подумал я.