Аальхарнская трилогия. Трилогия
Шрифт:
Со стороны парка послышался цокот копыт, и Влад встрепенулся. Дворцовая охрана принялась открывать ворота перед государевым открытым экипажем; Влад ловко поднырнул между охранниками в приоткрытые створки и, подпрыгнув, повис на ступеньке экипажа и вцепился в дверцу.
— Влад Дичок, «Столичный Вестник», — воскликнул он. Запоздавшие руки охранников схватили его за сюртук и потащили в сторону, но Влад закричал во все горло: — Ваше Величество! Позвольте интервью!
Видимо, его приняли за террориста, и охрана, пытаясь реабилитироваться и наверстать упущенное, принялась его мутузить, не
— Слушаю вас, господин Дичок, — услышал он. — Что вам угодно?
Государь вышел из экипажа и приблизился к корреспонденту. Влад отряхнул сюртук, пытаясь придать себе относительно приличный вид, и попросил:
— Ваше Величество, пару слов для «Столичного Вестника».
— Извольте, — кивнул император. Со стороны площади донесся мелодичный перезвон часов — значит, месса уже начинается, и нужно спешить.
— Сир, как вы, как глава государства и бывший шеф-инквизитор, можете прокомментировать новость о появлении Заступника в Загорье? — выпалил Влад. Государь на некоторое время задумался, а потом ответил вопросом на вопрос:
— Не припомню, чтобы я об этом слышал, а откуда такая информация?
— Так докладывает Загорское подразделение «Вестника», — ответил Влад. — Некто Андерс объявил себя Заступником всемилостивым и проповедует народу о добре и мире.
Император усмехнулся.
— Пока он проповедует о добре и мире, я не имею ничего против. Пусть. А вообще, господин Дичок, появление этого человека — значительный показатель того, насколько сильно изменилось наше общество за сравнительно небольшое время. Несколько лет назад этого несчастного забрала бы инквизиция по обвинению в ереси и отправила на костер после минимального расследования — а теперь он спокойно ходит по стране и проповедует.
— Так-таки и на костер? — недоверчиво поинтересовался Дичок. По молодости лет он не застал основных инквизиционных процессов и считал все истории о казни еретиков изрядным преувеличением.
— Поверьте, друг мой, я знаю, о чем говорю.
— А как вы думаете, может ли быть, что это и правда Заступник?
Император даже рассмеялся, причем легко и совершенно искренне.
— Ну что вы, конечно, нет. Это либо религиозный фанатик, либо бедный умалишенный, причем скорее умалишенный, чем фанатик. Повторюсь: пока его проповеди не нарушают Конституцию, и он не призывает к насилию в любой форме — пусть говорит, я не вижу в этом ничего дурного. Мирная проповедь еще никому не причинила вреда. Если будет зарываться и оскорблять законную власть и веру или призывать к войне… что ж, отдохнет в новом госпитале для душевнобольных.
— Спасибо, сир! — Влад поклонился, дважды махнув в воздухе шляпой, и побежал за ворота. Охрана провожала его неприязненными взглядами, словно размышляла, не догнать ли и не поучить ли еще уму-разуму, а Шани усмехнулся чему-то своему и направился к экипажу.
— Значит, мой отец сумасшедший, — сказала Несса по-русски, когда экипаж поехал по проспекту Мира в сторону храма. Выглядела она усталой и больной. Синяки и ссадины на шее закрывал высокий и надежно зашнурованный ворот платья.
— Что
— Ты уже отправил туда Мари.
Шани отвернулся. Несколько часов назад он получил от Мари прощальную телеграмму — дзендари благодарила его за доброту и заботу и извещала, что уверовала в Заступника Истинного и останется с ним до последнего часа. Отличные новости!
Едва ли не в первый раз в жизни он чувствовал, как под ногами горит земля.
— У меня только ты и осталась, — с искренней горечью промолвил Шани. — Не топи, а?
Несса провела рукой по шее и ответила:
— Я бы тебя и правда утопила, да вот сил, боюсь, не хватит.
Шани вздохнул и отвернулся. Воистину, у королевской четы Аальхарна были высокие отношения. Не поспоришь.
Когда он думал о том, что несколько часов назад едва не задушил Нессу голыми руками, то его начинало знобить.
— Что ж, — сказал Шани, пытаясь говорить с максимально возможным спокойствием, — тогда после мессы пойдем гулять к фонтанам. Попробуешь. Обещаю не сопротивляться.
Несса пробормотала что-то негромкое, но явно нецензурное и больше не сказала ни слова.
Мессу служили во славу Первого исхода Заступника из языческих земель и обращения в истинную веру — малозначительное событие, которое раздулось потом до крайности. Стоя на коленях в императорском ряду и опустив голову на руки, Шани думал одновременно обо всем и ни о чем. Несса рядом пылко и проникновенно повторяла за священником слова молитвы; покосившись в ее сторону, Шани подумал, что не выдержит, плюнет на политику и разведку и прирежет этого амьенского хлыща. Собственноручно, чтоб не поднялся. Впрочем, все это истерика. Надо взять себя в руки.
— Встаньте для принятия святых даров, — произнес священник. — Заступник, сущий на небесах, освяти нас знамением твоим.
Люди поднялись с колен, и в это время в храме раздался громкий голос:
— Заступник уже не на небесах. Он на земле.
Шани обернулся и увидел, что по проходу храма шествует Коваш. Гордо вскинув седую патлатую голову и глядя перед собой, на огромный витраж, изображавший второе пришествие, шеф-мастер инквизиции шел к алтарю. Вглядевшись в его лицо, Шани заметил, что давняя слепота Коваша, который лишился зрения лет пять назад, бесследно исчезла — его взгляд теперь был чистым, ясным и разумным. Ясно было, что без земных технологий Андрея тут не обошлось. И когда он только умудрился встретиться со старым приятелем, вроде всегда был на виду…
— Не забывайся, старик, — священник сразу же попробовал взять ситуацию в свои руки. — Ты в храме, а не в кабаке. Лучше встань и молись Заступнику, чтобы он отпустил тебе грехи. Пора об этом задуматься, ты уже в дряхлых летах.
Несса смотрела на Коваша с холодным торжеством. Грозный, высокий, громогласный, он сейчас походил на древнего пророка.
— Я был слеп, — пророкотал Коваш, — но Заступник пришел ко мне, и я снова обрел зрение. Я клянусь перед лицом своего народа, что это был он. Двадцать лет назад он взошел на костер за наши грехи и теперь вернулся!