Абарат: Дни магии, ночи войны
Шрифт:
— Второй половине, — сказал Том, все еще покачиваясь на толстых стеблях листьев жаколинии. — Кстати, его зовут Приливной Джим. Он собиратель устриц. И он — мое сердце, а я — его. Так будет до конца света.
— Ну, теперь мы всё знаем, — пробурчал Макбоб.
— Мы когда-нибудь с ним познакомимся? — спросила Трия.
— Приглашаю вас всех отобедать с Джимом, со мной и с нашими питомцами.
— А сколько у вас животных? — поинтересовалась Трия.
— По последним подсчетам, девятнадцать. Птица койне по имени Лорд Яйцо. Святой Варфоломей — старый пес-ищейка
— Похоже на психушку, — заметил Змей.
— Мы все отобедаем с Джимом, Томом и их животными, — сказал Джон Хват. — А вы можете подождать снаружи.
— Ха-ха, — кисло проговорил Змей. — Просто умираю со смеху.
— Нет, не умираешь, — сказала Трия.
— Это ирония, девочка, — огрызнулся Змей.
— Трия, не обращай на него внимания, — сказала Женева. — Он…
— Ничтожный, вспыльчивый, очень неприятный человек, — произнесла Трия, и эти прямолинейные слова всех повергли в изумление. — Я тебя не боюсь, Джон Змей. Может, я и девочка, но понимаю разницу между человеком, у которого в сердце есть то, к чему следует прислушаться, и пустобрехом вроде тебя, который просто говорит первую же неприятную вещь, что приходит ему в голову. Кстати, когда у тебя открыт рот, ты выглядишь очень глупо. Я бы на твоем месте его закрыла.
Змей ничего не сказал. Он был слишком смущен.
— Кажется, дождь перестал, — сказал Макбоб.
Все вылезли из-под жаколинии и посмотрели в безупречно ясное синее небо острова Частного Случая. Тучи уплыли на северо-восток, и когда солнце согрело вымокшую землю, его зачарованная почва породила очередное творение, новое поколение флоры и фауны. Их запах был сладким, а цвет и форма являли собой бесконечный алфавит фигур и оттенков. Компания уже не раз видела эту картину, но с тех пор Книга Начал ни разу не повторялась, и у них постоянно возникали новые поводы для изумления. Не стал исключением и этот раз.
— Взгляни, — сказал Джон Соня. — Фиолетово-желтый цветок.
Только он это сказал, как лепестки цветка встрепенулись, из них выглянула головка с усиками, и цветок взлетел, вдохновив на то же своих лепестковокрылых сородичей.
— Может, однажды мы тоже станем, как эти цветочные мухи, — сказала Трия.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Женева.
— Так, просто глупая мысль.
— Нет, расскажи.
Трия нахмурилась. Очевидно, ей сложно было это объяснить.
— Я имею в виду, что если мы останемся здесь надолго, и будет часто идти дождь, мы тоже изменимся. Тоже однажды взлетим… — Ясными, широко открытыми глазами она посмотрела в небо. Эта мысль определенно ее завораживала. Потом она вспомнила, что все на нее смотрят, и смутилась. — Что я болтаю, — сказала она, посмотрев на своих спутников. — Просто глупость. Извините.
— Это не глупость, — сказал Джон Ворчун. — Я тоже думал, что если мы здесь застрянем, такое может произойти. Я даже говорил об этом с братьями.
— Думаю, память тебя подводит, — ворчливо заметил Джон Змей. — По крайней мере, я в подобном разговоре участия
— Не обращай на него внимания, — сказал Трии Том. — Продолжай.
Трия пожала плечами.
— Я все сказала, — ответила она. — Но…
— Ради неба, что еще!
— Не думаю, что это происходит только на этом острове. Перемены происходят везде.
— Большое дело, — сказал Джон Удалец. — Ну перемены, и что в этом такого? Дождь начинается, дождь кончается…
— Я не эти перемены имею в виду, — сказала Трия.
— Тогда приведи какой-нибудь более конкретный пример, — попросила Женева.
Трия покачала головой.
— Вряд ли я смогу, — сказала она. Присев на корточки, она аккуратно вытащила растущий под ногами крошечный цветок. Он вышел из земли полностью, вместе с бледно-зеленым корнем, который мягко извивался, желая вернуться обратно.
— Может, вначале эти изменения покажутся незначительными, — мечтательно произнесла она, словно не совсем понимая, что говорит, — но их последствия будут огромны.
— А что насчет нас? — спросила Женева. — Мы — часть этих перемен?
— Да, — ответила Трия. — Хотим мы того или нет. Мир изменится полностью.
Она аккуратно вернула нетерпеливое растение в землю, где оно вновь пустило корни, с вежливой благодарностью повернув к Трии обрамленную лепестками головку.
— Вы это слышали? — спросил Том.
— Я ничего не слышу.
— А я слышала, — сказала Трия.
Теперь молчали все, однако до них не доносилось ни звука.
— Я мог поклясться, что слышал голос, — сказал Том.
— Может, эхо?
— Нет, это были не мы, — ответила Трия. — Том прав. Тут кто-то есть.
Женева внимательно осмотрелась в поисках чьего-либо присутствия.
Трия сделала обратное. Она закрыла глаза и застыла, полностью сосредоточившись. Наконец, она сказала:
— Он где-то слева от нас. — Глаза Трии все еще оставались закрыты, но она подняла руку. — Очень близко.
Потом она открыла глаза и посмотрела в направлении своей руки. Ландшафт не был пустым. Омытая последним дождем земля уже создавала новых жителей, и ее, словно ковер, покрывали растения.
— Мне это не нравится, — сказал Джон Ворчун. — Думаю, нам лучше отсюда убраться.
— Это не дракон, — сказала Трия.
— Откуда ты знаешь?
— Я не знаю. Просто мне так кажется.
— Финнеган? — спросила Женева.
Трия посмотрела в землю.
— Внизу, — пробормотала она.
— Поэтому мы его и не нашли, — сказала Женева. — Он под землей!
— Под землей? — спросил Том.
— Да.
— Может, он использует туннели и пещеры под островом, чтобы пробраться к драконам?
— Или он там потерялся, — предположил Джон Соня. — И теперь не может выйти наверх.
— В любом случае, надо все выяснить, — сказала Женева. — Мы проделали этот путь не для того, чтобы повернуть назад лишь потому, что Финнеган под землей.
— Я пойду первой, — сказала Трия. — Отыщу вход в яму, и мы спустимся в туннель.
— Все согласны? — спросила Женева.