Абарат. Абсолютная полночь
Шрифт:
— Боюсь, все только начинается, Кэнди. Мне кажется, произойдет нечто ужасное, прежде чем простые люди придут в себя.
— А где папа? — спросила Кэнди, меняя тему.
— Ну… — Мелисса глубоко вздохнула. — Он в церкви.
— Где?
— В церкви. Веришь или нет, он теперь читает проповеди. И делает это каждый день.
Кэнди хотела рассмеяться: из всех странных вещей, что ей доводилось когда-либо слышать, сообщение о том, что ее отец ходит в церковь читать
— Знаю, как нелепо это звучит, — сказала Мелисса. — Хочешь верь, хочешь нет, но Рики тоже ходит. Он сейчас гораздо больше уважает отца.
— А Дон?
— Ему это неинтересно. Он в основном сидит в своей комнате.
— Как-то это странно. И что же папа проповедует?
— Он называет это церковью… сейчас припомню… церковью Детей Эдема. Это на улице Тредскин, где был старый баптистский храм. Они покрыли его зеленой краской. Ужасный, отвратительный цвет. Но отец действительно изменился, Кэнди. И людям нравится то, что он говорит. Посмотри на окно.
Мелисса указала на окно гостиной, где висел плакат. Еще два подобных плаката обнаружились над лестницей. Кэнди сделала несколько шагов, чтобы разглядеть надписи.
ПРИХОДИТЕ!
НИКАКИХ КОНФЕССИЙ!
НИКАКИХ ПОЖЕРТВОВАНИЙ!
ПРИХОДИТЕ И БУДЕТЕ СПАСЕНЫ!
Кэнди все еще сомневалась.
— Он же смотрел этих телепроповедников, только чтобы над ними посмеяться! А теперь стал верующим?
— Он больше не пьет, и это действительно благо. Так что, возможно, это принесло ему какую-то пользу. — Внезапно Мелисса замолчала, и на ее лице проступило озабоченное выражение. — Тебе пора, — сказала она.
— Почему?
— Я слышала входную дверь. Твой отец вернулся.
— Он меня не увидит, мам. Я в твоем сне.
— Так было прежде, Кэнди; сейчас все изменилось.
— Но не настолько же.
Говоря это, она почувствовала на спине странное покалывание. Медленно, медленно, почти как в ночном кошмаре, она обернулась и увидела то, на что ее душа умоляла не смотреть. Но было поздно.
Из дома появился отец. И его взгляд был направлен прямо на нее.
Глава 25
Больше не лги
В последние месяцы Кэнди видела множество чудовищных врагов: Каспар Захолуст в своем доме-тюрьме на острове Простофиль, зетек, беснующийся в трюме маленькой рыбацкой лодки «Паррото Паррото», чудовища Ифрита, одно из которых убило Диаманду.
И, разумеется, создание, ожидавшее Кэнди в доме, где она укрылась после смерти Диаманды — Кристофер Тлен.
И ведьма, Бабуля Ветошь.
И принцесса Боа.
Но ни одно из этих чудовищ не подготовило ее к встрече со своим собственным отцом. Он пришел, и он мог ее видеть.
Все изменилось, как и предупреждала мать.
—
Из уст ее отца это звучало настолько абсурдно, что она не могла удержаться от смеха. Его лицо, всегда красневшее, когда он злился, теперь побледнело, словно от него отлила вся кровь.
— Ты смеешься надо мной, ты смеешься над Господом, — произнес он. Его голос был тихим и далеким. — Смейся, если хочешь. Досмеешься до пламени вечных мук.
Кэнди замолчала. Но не от страха, а от удивления. Отец действительно изменился. Его лицо больше не было опухлым, в глазах появилась новая сила, сменившая пивную пелену. Он стал стройнее. Исчезли лишние фунты, смягчавшие нижнюю челюсть. Он больше не зачесывал свои редкие волосы от уха до уха в жалкой попытке скрыть лысину. Он просто их сбрил. Теперь он был совершенно лысым.
— Не знаю, что наговорила тебе мать, но уверен — она лгала, — произнес Билл.
— Она сказала, что вы с Рики ушли в церковь.
— Да, это так. Те из нас, у кого еще остались мозги, увидели свет. Рики! Иди сюда! У нас гости.
Кэнди бросила взгляд на мать. На лице Мелиссы было столько противоречивых эмоций, что Кэнди не могла разобраться, что именно она чувствует.
— Мать тебе не поможет, — сказал Билл. — На твоем месте я бы выкинул ее из головы. Сегодня в Цыптауне есть лишь один человек, способный видеть, и ты на него смотришь. Рики!Когда я говорю тебе подойти, ты должен это делать!
Пока отец смотрел в дом, Кэнди обратила внимание на его пиджак. Даже по абаратским меркам одежда казалась нелепой. Пиджак был сшит из кусочков разных тканей — полосатой, в горошек, черной, — обладавших странной переливчатостью. Она чувствовала, что ей уже попадалось это странное сочетание цветов. Но где? Она все еще думала над этой загадкой, когда из дома появился Рики. Голова ее брата тоже была выбрита, и оттого он выглядел более худым, чем прежде. Его глаза были большими, как у встревоженного младенца.
«Он боится, — подумала Кэнди. — Бедный Рики. Боится человека, который должен его защищать. Нет, не боится — он в ужасе».
— Я менял футболку, папа… то есть, преподобный.
— Мне все равно, что ты делал, — отрезал Билл. — Если я тебя зову, когда ты должен подойти?
— Через десять секунд, папа. То есть, извините, сэр. Преподобный. Я имел в виду — преподобный.
— Ну наконец-то он сказал то, что можно слушать. А теперь сделай глубокий вдох. Я хочу, чтобы ты успокоил свой глупый, глупый, глупый ум. Понял, что надо делать?