Аббатиса из Кастро

Стендаль Фредерик

Мы опускаем военные подробности. Лишь через три дня после боя Джулио счел возможным появиться в Альбано и провести там несколько часов.

Он рассказывал своим знакомым, что жестокий приступ лихорадки задержал его в Риме, где он целую неделю был прикован к постели.

Однако всюду его встречали с видимым уважением. Самые именитые люди города первые здоровались с ним, некоторые неосторожные горожане даже называли его «синьор капитано». Он несколько раз прошелся мимо палаццо Кампиреали, который оказался со всех сторон запертым, а так как новый капитан был чрезвычайно робок, когда дело касалось некоторых вопросов, то только к середине дня он решился спросить у Скотти, старика, с которым он всегда обращался очень ласково:

— Где же Кампиреали? Я вижу,

их палаццо на замке.

— Друг мой, — сказал Скотти печально, — тебе не следует произносить это имя. Твои друзья убеждены, что он первый напал на тебя, и они будут повсюду это утверждать. Но все же ведь он был главным препятствием к вашему браку, и с его смертью все огромное богатство его переходит к сестре, которая любит тебя. Можно даже добавить (нескромность является добродетелью в данном случае), что она тебя любит до такой степени, что ночью приходила к тебе в твой домик в Альбе. Таким образом, все считают, что вы были мужем и женой до роковой битвы у Чампи (так в округе назвали битву, которую мы описали выше).

Старик прервал свою речь, заметив, что Джулио залился слезами.

— Зайдем в харчевню, — сказал Джулио.

Скотти последовал за ним; им предоставили отдельную комнату, в которой они заперлись на ключ, и Джулио попросил у старика позволения рассказать ему все, что произошло за последнюю неделю. Выслушав его, старик сказал:

— Я вижу по твоим слезам, что убийство не было преднамеренным. Тем не менее смерть Фабио — очень прискорбное для тебя событие. Елена во что бы то ни стало должна заявить своей матери, что она уже давно твоя жена.

Джулио ничего не ответил, и старик приписал его молчание похвальной скромности.

Поглощенный своими мыслями, Джулио задавал себе вопрос, оценит ли Елена, расстроенная убийством брата, его деликатность. Он жалел о том, что произошло. Затем, по просьбе Джулио, старик рассказал ему подробно обо всем происшедшем в Альбано в день битвы. Фабио был убит в половине седьмого утра в шести лье от Альбано, и — неслыханная вещь! — уже в девять часов разнесся слух о его смерти. В полдень видели, как старик Кампиреали в слезах направился в монастырь капуцинов, поддерживаемый своими слугами. Немного спустя трое преподобных отцов верхом на лучших лошадях де Кампиреали в сопровождении большого количества слуг направились по дороге в деревню Чампи, близ которой произошла битва. Старик Кампиреали хотел во что бы то ни стало ехать с ними, но его удалось отговорить: ведь Фабрицио Колонна был в ярости (не знали точно, почему) и мог бы обойтись с ним весьма сурово, если бы де Кампиреали попался ему в руки.

С наступлением ночи Фаджольский лес осветился огнями: все монахи и все нищие Альбано вышли с зажженными свечами в руках встречать тело молодого Фабио.

— Я не скрою от тебя, — продолжал старик, понизив голос, точно боясь, что его услышат, — говорят...

— Что говорят? — воскликнул Джулио.

— ...говорят, что когда несли труп Фабио мимо твоего дома, из страшной раны на его шее хлынула кровь

— Какой ужас! — воскликнул Джулио, вскочив с места.

— Спокойнее, мой друг, — сказал старик. — Ты должен все знать. Теперь ты понимаешь, что твое появление здесь сегодня несколько преждевременно. Если капитан удостоит меня чести спросить моего совета, то я скажу, что ему не следует показываться в Альбано раньше чем через месяц. Излишне также предупреждать его о том, что было бы неосторожностью с его стороны показываться сейчас в Риме. Неизвестно, как отнесется папа к князю Колонне; возможно, что его святейшество поверит заявлению Фабрицио о том, что он узнал о битве при Чампи только с чужих слов. Но губернатор Рима, приверженец Орсини, взбешен и с наслаждением повесит кого-нибудь из храбрых солдат Фабрицио, на что Колонна не сможет даже пожаловаться, так как он клянется, что не присутствовал при сражении. Больше того, хотя ты меня и не спрашиваешь, я беру на себя смелость дать тебе дельный совет: тебя любят в Альбано, иначе ты не был бы здесь в безопасности. Подумай, — ты уже несколько часов прогуливаешься один по городу, и какой-нибудь

из приверженцев Орсини может вообразить, что ты бросаешь им вызов, или же соблазнится большой наградой: старик Кампиреали тысячу раз повторял, что отдаст свой лучшим участок земли тому, кто тебя убьет. Тебе следовало бы взять с собой в Альбано несколько вооруженных людей из отряда, который находится у тебя в доме.

— У меня в доме нет вооруженных людей.

— Но это безумие, капитан! При этой харчевне есть сад, мы пройдем садом и дальше — виноградниками. Я пойду с тобой; хотя я стар и не имею при себе оружия, но при встрече с этими господами я заговорю с ними и дам тебе возможность выиграть время.

Джулио был глубоко опечален. Сказать ли вам, какое желание овладело им? Как только он узнал, что палаццо Кампиреали заперто и все обитатели его уехали в Рим, ему захотелось повидать сад, в котором он так часто встречался с Еленой. Он надеялся даже увидеть ее комнату, где она однажды приняла его, когда матери не было дома. Ему нужно было воскресить в памяти места, где она была так нежна с ним, чтобы внутренне оправдать себя перед ней.

Бранчифорте и великодушный старик никого не встретили на узеньких тропинках, ведущих через виноградники к озеру.

Джулио попросил еще раз рассказать ему со всеми подробностями о похоронах Фабио. Тело храброго юноши, сопровождаемое толпой священников, было отвезено в Рим и погребено в фамильном склепе, в монастыре св. Онуфрия, на вершине Яникула. Многими было отмечено то странное обстоятельство, что накануне церемонии Елена была отвезена отцом в монастырь Визитационе в Кастро; это только подтвердило слух о том, что она состоит в тайном браке с кондотьером, имевшим несчастье убить ее брата.

Подходя к дому, Джулио увидел своего капрала с четырьмя солдатами. Они заметили ему, что их прежний командир никогда не удалялся из леса, не имея при себе нескольких солдат. Князь не раз говорил, что если кто-нибудь из его солдат захочет рисковать своей жизнью, пусть он раньше подаст в отставку, чтобы князю не пришлось потом мстить за убитого.

Джулио Бранчифорте признал справедливость этих соображений, которые до тех пор были ему совершенно чужды. Он раньше полагал, что война заключается только в том, чтобы храбро сражаться. Он немедленно последовал указаниям князя, задержавшись лишь для того, чтобы расцеловать умного старика, не побоявшегося проводить его до самого дома.

Но несколько дней спустя Джулио в припадке тоски снова вернулся, чтобы взглянуть на палаццо Кампиреали. С наступлением ночи он и трое его солдат, переодевшись неаполитанскими торговцами, проникли в Альбано. В дом к своему приятелю Скотти он пришел один; здесь он узнал, что Елена все еще находится в монастыре в Кастро. Ее отец, думая, что она тайно обвенчана с тем, кого он называл убийцей своего сына, поклялся, что никогда больше не увидится с нею. Даже отвозя ее в монастырь, он не смотрел на нее; зато нежность ее матери удвоилась, и она часто приезжала из Рима, чтобы день или два провести со своей дочерью.

VI

«Если я не оправдаюсь перед Еленой, — говорил себе Джулио, возвращаясь ночью в лес, к месту расположения своего отряда, — она в конце концов поверит, что я убийца. Бог знает, каких только ужасов ей не наговорили об этой роковой битве при Чампи!»

Явившись за распоряжениями к князю в его крепость Петреллу, Джулио попросил у него разрешения поехать в Кастро. Фабрицио Колонна нахмурился.

— Дело об этой маленькой стычке еще не улажено с его святейшеством. Имей в виду, что я сказал всю правду, а именно, что я совершенно не причастен к этому делу, о котором узнал только на следующий день здесь, в замке Петрелле. Я склонен думать, что его святейшество в конце концов поверит моему правдивому рассказу. Но Орсини могущественны — это во-первых, а во-вторых, все говорят, что ты отличился в этой стычке. Орсини утверждает даже, что несколько человек пленных были повешены на суках деревьев. Ты знаешь, насколько это утверждение лживо. Но, во всяком случае, мы можем ожидать с их стороны ответных действий.