Абхазские сказки и легенды
Шрифт:
Что говорить? Служил великий нарт забавой детям пахаря, они играли им, как мячом, передавая один другому.
Спустя день, когда возвратился пахарь с поля, Сасрыква сказал ему:.
— Послушай, почему ты так невежливо обращаешься со своим гостем? Я же нарт Сасрыква, и тебе следует быть со мной поучтивее…
— Умереть мне! — воскликнул пахарь. — Как же это так случилось, что я не узнал тебя?!
Он позвал своих братьев, и они вместе с нартом пили вино до самого утра.
А утром сказал Сасрыква пахарю:
— Я открылся перед тобой и назвал свое имя. Скажи,
— Эх, Сасрыква, Сасрыква, — ответил пахарь. — Да разве я самый сильный? Ужель ты думаешь, что нет человека сильнее меня? А вот послушай и реши сам… Как-то я с моими товарищами отправился в горы. Там застигла нас непогода, и мы укрылись в пещере. Пещера оказалась глазом бараньего черепа. А поблизости пастух пас стадо, у него была собака, и она, та самая собака, притащила в зубах этот череп своему хозяину. Разумеется, вместе с нами. Пастух, раздосадованный глупой выходкой собаки, забросил череп в овраг, словно камешек. При падении мои товарищи погибли. Я же чудом спас свою душу, но остался без руки. Вот где человек посильнее нас с тобой!
— Да, — задумчиво произнес нарт, — тот человек необычайной силы…
— Вот ты и задумайся теперь, — посоветовал нарту пахарь-великан.
Простился с ним Сасрыква и поехал назад, к своей великой матери…
С тех пор перестал похваляться своей силой нарт Сасрыква, ибо понял он, что всегда найдется тот, кто сильнее сильного.
Записано со слов С. Сакания в с. Кутол в 1948 г.
Записал Г. Шинкуба.
Из книги «Нарт Сасрыква и 99 его братьев». Сухуми, «Алашара», 1988.
Удивительнее удивительного
Уже год, как женат Сасрыква. И, по обычаю, пригласил он к Себе братьев жены и устроил пир.
Перед тем как покинуть гостеприимный кров, братья аиргь говорят Сасрыкве:
— Очень соскучилась наша сестра по отчему дому. Разреши ей ненадолго поехать с нами.
Сасрыква не мог отказать в этой просьбе, и жена его уехала с братьями на лучшей лошади.
Вот прошел месяц. Еще один… А братья аиргь не возвращают свою сестру. Стал беспокоиться нарт Сасрыква, и решил он разузнать, в чем дело. Сел на коня и двинулся в путь.
Неизвестно доподлинно, сколько дней провел он в дороге. Но хорошо известно, что в один прекрасный день подъехал он к берегу бурной реки, точнее — небольшой бурной реки. Посредине реки возвышался валун, а на том валуне бились смертельным боем два бараньих черепа с огромными рогами.
Сасрыква был поражен. Ему казалось, что видит он все это во сне. Чтобы бились мертвые черепа?! Да где же это видано? Где это слыхано?
Сасрыква переправился вброд через реку, размышляя над странным боем двух бараньих черепов. И он сказал себе: дурной этот знак. А разве могло быть иначе?
Дорога вела к тесному ущелью. И вдруг стало темным-темно! Что за наваждение?.. Сасрыква глянул на небо, а его и не видно: вороны заслонили небо! Летели они такой плотной стаей, что небо казалось в глубоком трауре.
«Куда летят птицы? —
И едет себе дальше, все дальше по ущелью. Еще день, и два, и три. На четвертый выезжает на широкую равнину. Видит — посредине равнины стоит большое дерево, а под деревом свалены в кучу старые и новые женские и мужские чувяки, ноговицы и мягкие сапоги.
Обувка, что поновее, сама взбегает вверх по стволу дерева, а которая постарее — с верхушки торопится вниз.
Нет, никогда не бывало ничего похожего! Чтобы бегала обувка, точно живая?! Чтобы чувяки понимали, куда им бежать — вверх или вниз?! Нет, это чудо из чудес! Это нечто удивительное. И ничего хорошего все это не предвещает.
Так думал нарт, скача по равнине. И вскоре он заметил, что конь его покрывает большущие расстояния: за день проделывает трехдневный путь! И это тоже удивительно!
Нарт терялся в догадках…
Вот приехал он во дворец братьев аиргь: ворота открыты настежь и коновязь пуста.
Спешился нарт, шагает по двору. И что же? Здесь его ждет такое, что удивительнее удивительного.
Подумай сам: лежит собака, не ощенилась она, — а щенки уже лают, злобно лают на Сасрыкву, словно пытаются схватить его за ногу. А между тем собака спит глубоким сном и не слышит лая своих щенков, до поры до времени сидящих в ее утробе.
Однако самое что ни на есть удивительное было впереди.
Щенки продолжали яростно лаять, а их уже осаживал чей-то властный голос. «На место, на место, проклятые!» — кричал кто-то на щенков. И как ты думаешь, кто бы это кричал, кто заступался за Сасрыкву? Младенец, находящийся в утробе матери. Вот кто! А мать его, ничего не подозревая, вертела себе жернова ручной мельницы и пела себе песню:
Саунау, Саунау [42] , Мели, мельница, мели, Саунау, Саунау. Ты, младенец мой, дремли. Дам тебе я кашки блюдце, Мели, мельница, мели. Ты потом отдашь мне блюдом, Мели, мельница, мели.42
Саунау — божество, покровительница мукомолья.
Сасрыква, что называется, обомлел от удивления. Но самое, пресамое удивительное оказалось все-таки впереди.
Вот идет навстречу нарту Сасрыкве его жена, его любимая жена. Увидел ее нарт и сказал себе: «Должно быть, настал мой конец». А что он мог еще подумать, если к нему шла жена, любимая жена, но без головы. Нет головы, а разговаривает! Вот поди разберись во всем этом! И недаром великий нарт едва не лишился чувств.
Она не сразу подошла к мужу — дала ему возможность передохнуть, прийти в себя. Выждав положенное время, обратилась она к нарту с такими словами: