Абордаж
Шрифт:
— Должны скоро добраться. Девятую площадку для отдыха миновали.
— А сколько их всего?
— Не больше десяти.
— Разве они располагаются не через десять-двадцать метров?
— Нет, — ответил подполковник, — и расстояния разные, и количество. Но больше десяти в проекте не предусматривалось. А вот и десятая. Соня. Ты как себя чувствуешь? Идти сможешь?
— Смогу, а разве мы сразу уходим?
— Ты и Шатун отойдёте метров на триста и укроетесь. А я спущу подъёмник. Вниз легче пойдёт. За полчаса справлюсь… Нет, ждать не буду. Оставлю условный ориентир и потом
— А где мы выберемся? В каком примерно районе?
— На месте сориентируемся. Всё, прибыли. Шатун, осмотр и контроль периметра…
Холодный ветер обдувал лицо. Их немногочисленная группа оказалась где-то в гористой местности. Подчиняясь приказу и забрав вещи командира, Соня и Шатун выдвинулись оборудовать временное укрытие.
— Как думаешь, где мы? — как только первые приготовления были закончены, задала терзающий её вопрос Соня.
— Пока не знаю. Ты приляг, отдохни. Укройся покрывалом и попытайся поспать, а я пока осмотрюсь и командиру пойду помогу. По ходу дела топать нам потом придётся очень долго.
Спать, когда холодный ветер задувает со всех сторон Соня не решилась. Они с Шатуном удачно отыскали небольшую расщелину, где на скорую руку оборудовали лагерь, но местность где они поднялись на поверхность оказалась безжизненная. Почва каменистая. Если посмотреть вдаль, то можно рассмотреть шапки горных вершин. Соня попыталась самостоятельно сориентироваться, где они оказались, но на горы Кавказа окружающая местность не походила, на Уральские тоже.
«Где же мы оказались? — думала она про себя, — если „Ямантау-1“ находится в горах Ямантау, то „Ямантау-2“ не факт, что находится рядом. Поскольку непрактично располагать два крупных и совершенно секретных убежища рядом. Если логично предположить, то расстояние между ними должно быть не менее тысячи километров, чтобы затруднить одновременное уничтожение двух бункеров. Ведь все знают, что „Ямантау-1“ — это основной бункер длительного пребывания высших лиц государства, а „Ямантау-2“ — дублирующий командный центр и как резерв второго эшелона. И то это я своими умозаключениями к таким выводам пришла. О „Ямантау-2“ настолько мало информации, что и нам не давали каких-либо точных сведений. Только сказали, что строится дублирующий — резервный командный центр глубокого залегания. Вот только он в то время только строился, хотя не факт, что успели достроить».
Соня размышляла, сопоставляя факты из скудной, полученной за последние несколько лет информации. После смерти её приёмной матери, как ни странно, именно она являлась её основным куратором, а приёмный отец — дублёром, её перестали снабжать обзорной информацией. Соня в то время думала, что это связано с её началом работы в МИДе и постоянными командировками. Приказ она получила и постепенно стала добиваться поставленной задачи и забивать голову лишней информацией теперь нужды нет. Но на деле…
«Что-то долго они там», — Соня взглянула на часы. С ухода Шатуна прошло двадцать минут. «Ладно, подожду ещё десять минут, а потом пойду проверю».
Приказа оставаться на одном месте у неё не было, но прошли десять минут, двенадцать, двадцать, а ни Шатун,
— Надо бы осмотреться. Может они заблудились? Прошли мимо лагеря, — успокаивала себя Соня. Укрытие они оборудовали в полумраке, когда солнце только начинало подниматься над горизонтом и чуть выше места откуда поднялись на поверхность из убежища. Тропинки не было и существовала, но малая возможность, что они прошли мимо, а подавать звуковой сигнал опознавания не стали.
Соня прислушалась — тишина. Только непонятный гул доносится откуда-то издалека, но в горах звук распространяется так далеко, что Соня не насторожилась. Она взглянула вверх, вроде ничего подозрительного. Едва пробивающиеся через низкие кучевые облака лучики солнца плохо освещали окружающую обстановку, но освещённости хватало, чтобы не пользоваться фонарём.
— Ладно, что тянуть. Наверно, все вещи оставлю здесь, пойду налегке.
Соня в очередной раз осмотрела убежище, запоминая ориентиры. Вон там большой неправильной формы валун, там одинокое карликовое дерево, что сразу не приметили. Солнце светит в спину, значит подниматься надо будет, ориентируясь на Солнце.
— Так хорошо. Пошли вниз, — но не сделав и пары шагов, она остановилась, — так, стоп, может с собой верёвку взять. Я видела у Шатуна притороченную к рюкзаку.
И она вернулась.
Выстрелы в предрассветном утре прозвучали неожиданно. Соня даже вздрогнула, услышав короткую очередь.
«Стечкин, — быстро промелькнуло в мыслях, — у Шатуна с собой АПС на бедре. Звук доносится снизу, это наши с кем-то вступили в бой».
Бросив моток верёвки, Соня достала ПМ, дослала патрон в патронник, поставила на предохранитель, спустив курок, проверила наличие запасных обойм и заторопилась вниз. Сердце бешено стучало. Она торопилась. Торопилась помочь, но сделав десяток шагов сбавила темп.
«Нельзя бежать сломя голову. Там как минимум двое взрослых, хорошо подготовленных и вооружённых солдат. Надо сначала осмотреться, а потом действовать».
Откуда доносились выстрелы она определила быстро. Хороший слух давал преимущество, а знание, что в гористой местности эхо затрудняет определение источника звука и искажает расстояние, позволило достаточно быстро и, не допустив ошибки, сориентироваться куда идти дальше. Но по прямой она не пошла. Сделала небольшой крюк, скрываясь в естественных складках местности и за валунами.
Выстрелы продолжались, а значит ребята ещё живы.
Соня прильнула к валуну, за которым по её расчётам находился замаскированный выход. Он, кстати, располагался на плоской поверхности монолитной каменной плиты. Металлический люк, накрытый маскировочной сеткой, едва ли походил на оборудованный выход, но, если им относительно нечасто пользовались, это всё объясняло. Главное, что и хорошо, и плохо одновременно — это открытое пространство. Ни одного естественного укрытия рядом. Выстрелы прекратились.