Абориген

Лазарчук Андрей Геннадьевич

Всего в деле случилось двенадцать пацанов, но таких технически подкованных, как Подколодные, больше не нашлось… Во-первых, именно они сломали сигнализацию. Во-вторых, только они разобрались с управлением катером. По идее, конечно, оно очень простое, рассчитано на самых тупых землюков, но всё же надо понять (не изучая до этого ничего похожего), что означают те или иные знаки на пульте.

Саму историю угона они рассказывали особенно сбивчиво и лаконично, так что я ничего не буду придумывать от себя. Их вёл большой парень, встречавший пикап. Он уже знал, где что находится.

Они вошли, куда надо, вырубили парализатором сторожа, потом замкнули нужные провода. Стояло четыре катера готовых и ещё два или три со снятыми частями. Все расселись по катерам – с ними Юрка-Гавриил, – большой парень откатил ворота, и тут началась пальба. Стреляли с двух сторон из чего-то бесшумного, но очень яркого. Руслан и Герман в четыре руки сумели поднять катер, вывести его наружу и улететь. Они сначала просто отлетели подальше, потом поняли, что будет погоня или что похуже, нырнули вниз, в таигу, под кроны деревьев, а потом Юрка вообще предложил забраться в пещеру, и они действительно нашли пещеру и в неё забрались. Это была самая южная оконечность хребта Мировского, места совершенно безлюдные…

Я не имею понятия, почему землюки их не засекли, а если засекли, то почему не сдали синим. Объяснения могут быть любые. Мы ведь до сих пор не знаем, каков тогда был уровень их шпионства: то ли, как в легендах, они видели и знали каждое наше шевеление пальцем, то ли, как это официально заявлялось, они лишь отслеживали и предотвращали разработку и применение запрещённых технологий. Куда ни кинь, здесь-то был именно факт незаконного владения, незаконного применения и так далее – однако землюки не то проморгали, не то всё это вписывалось в канву какой-то их же тайной операции… не то им уже было совсем не до нас.

Землюки при всех их бесконечных технических возможностях иногда бывают очень небрежны, нетщательны. Генерал говорил, что им просто неинтересно, скучно надзирать за нашей нелепой провинциальной планеткой, и те, кто вынужденно это делает, просто отбывают наказание. Не знаю… я расспрашивал туристов и иммигрантов и на эту тему тоже, но про такие наказания они ничего не слышали. Думаю, для тех, кто служит, это просто ступенька в карьере, неприятная, но необходимая. А та странная нетщательность при страшном хитроумии и почти полном всемогуществе, которая нас время от времени ставит в тупик, – она происходит по другой причине, и я почти понимаю эту причину, но мне не хватает слов, чтобы её объяснить…

В тот раз, мне кажется, им было именно не до нас; вряд ли они точно знали, что должно вот-вот произойти, – иначе были бы утечки и разного рода знаки и сигнальчики, это уж наверняка, слишком плотно наш легальный и нелегальный бизнес на землюков завязан, – но какие-то сбои в системе начались. Землюки целой толпой свалились тогда на Ключи, кого-то арестовали, не сумевших улететь пацанов отвезли в карантин… но продолжения эта история не имела никакого. Сделали – и тут же всё начисто позабыли…)

В пещере нашлась вода, нашлись грибы – в общем, ребята отсиживались, строя планы и ожидая какого-то обещанного Юркой сигнала, и тот делал значительное лицо и тоже как бы ждал сигнала, хотя и знал, что никакого сигнала

не будет и что они вляпались по самые маковки, надо что-то делать, но что? Ответ не приходил. Шёл день за днём, и вдруг у всех заверещали планшеты…

Тетрадь семнадцатая

Гагарин

Нас так и взяли: голыми и разнежившимися. С характерным шипением совсем близко от прудика опустился катер, верх его откинулся – и на нас уставились два равнодушных серых глаза. Секунд несколько мы играли в гляделки, потом пилот спросил:

– Ну?

– В смысле?

– В смысле, долго я вас буду разглядывать? Поехали.

Я встал. Лю тоже.

– Э-э… офицер. Вы не могли бы приподнять машину? Там наша одежда.

– Не валяйте дурака. Эти тряпки всё равно сожгут.

– И нож.

– Ножи вам не скоро понадобятся. Лезьте, время дорого.

– И планшеты.

Он кивнул, приподнял катер на полметра и впечатал его в землю так, что мы подскочили.

– Теперь, я думаю, всё? – спросил он.

– Да, наверное, – сказала Лю и шагнула на заднее сиденье. Вода с неё стекала – и тут же впитывалась обшивкой. – Спасибо за участие, офицер.

Я полез следом. Едва я уселся, над нами образовался прозрачный колпак, а откуда-то снизу подул тёплый воздух с резким запахом йода.

Катер рванул свечой вверх, нас сильно вдавило в спинку – и друг в друга. Лю вцепилась мне в руку, сжала кисть так, что пальцы слиплись. Сначала я подумал – это от страха. Но потом посмотрел на неё и понял, что она так меня успокаивает.

Кумико

Я проснулась и испугалась – или я испугалась и проснулась… Не важно. Чего-то не хватало. Вот только что оно было здесь, а теперь зияет пробоина, и в пробоину тянет ледяным ветром.

Надо было найти воду. Я села, потом встала. Голова была тяжеловата, а тело просто не весило ничего, поэтому равновесие приходилось угадывать, ловить и сохранять. Это была почти игра.

Место было незнакомым, но очень обычным: фермерская лачужка, место временного – когда ты не на настоящей летающей ферме, а волею нужд прикован к острову – проживания. Плетёные стены без окон, холодный очаг, прочный потолок, «вечные» лампы с их желтоватым (или красноватым, это кто как воспринимает) светом, старинный буфет и такой же старинный шкаф – и, может быть, я не узнавала всё это только потому, что приложилась головой? Я помнила, как бездарно вмазалась в грунт, как Север нёс меня…

Где он, кстати?

И тут Север, словно услышав зов, появился. Откинулась шумная занавеска из множества сцепленных между собой дощечек, на каждой из которых была нарисована детская картинка, и появился Он, пахнущий деревом и железом, с рукавами, закатанными выше локтей…

100

– Вот это да, – сказала Кумико и стала смотреть в огонь. Я подбросил ещё две чурочки. – И ты?..

– И я. Ты же знаешь – я всегда, пока это можно, играю по правилам.

– Знаю…