Аборт

Бригадир Юрий

— Игрушки не умеют говорить…

— И ничего не передают. Я теперь это понимаю. Просто теперь у меня появилась куча времени… да не то слово — куча. Бездна. Я не знаю, может быть — вечность…

— У тебя плита такая черная, полированная, на могиле. Розы искусственные, темные… настоящие тоже были, но эти, говорят, надолго. На плите фотографию сделали, но не в рамке, а прямо на камне. Красиво.

— Да ладно, неважно. Это ведь не мне.

— Почему не тебе? А кому?

— В том-то и парадокс, что вам. Живым. Ты туда не ходи, сынок, нет там меня, и не будет. Просто иногда звони.

— Я один раз попробовал. Сказали —

номер не существует.

— Ну да, он корпоративный. После смерти его ликвидировали. Не переоформлять же на живого. Кто будет с таким номером ходить? Но числа — они навсегда. Поэтому набирай меня иногда.

— Хорошо. А что мне делать?

Я засмеялся, глотая слезы.

— Я бы тебе миллион советов дал, да ты все по-своему сделаешь. У всех так, без исключения. Просто живи, просто думай, маму не забывай… Глупо, да? Какие тут советы. Когда у тебя самого будет сын, ты все это заново пройдешь. Обиду, непонимание, отторжение. Но все это не мы придумали, так что придется терпеть.

— Я постараюсь. А ты сейчас где?

— Не знаю, сынок. Куда-то иду. Да это неважно. Теперь у меня все наладится, раз ты ответил. Видишь, сколько всего в белом шуме…

— Мама тоже на тебя злилась. А теперь, вроде, ничего, подобрела.

— Да понятно. Злость ведь не навсегда. Натворил я, конечно. Но кто бы знал — как надо…

— Папа… снова шум… ты… потом… я успею… тебя!!!

Нарастающее шипение поглотило голос сына.

— Извините, абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети, — удивительно бесстрастно отчитался робот.

— Да теперь уже насрать! — заорал я, сунул сотовый в кобуру, снял пиджак и швырнул его в угол, — я, блядь, не зря прожил!!!

Я побежал наверх, перепрыгивая через одну, иногда даже через две ступеньки, с удовольствием ощущая усталость. Этажей через пять я перестал пропускать ступеньки, а еще через пару оказался в огромном остекленном зимнем саду, где стены уходили вверх куполом и где-то далеко вверху почти смыкались.

Это было неожиданно, и я остановился. Солнце пробивало весь этот прозрачный купол наискосок, и было кристально, отравляюще тихо. Каменный пол с непонятным серебристо-белым узором был очень звонким. Стоило шагнуть — и звук начинал летать по всему помещению, многократно отражаясь от стен. За небольшими бордюрами дышали роскошные острова зелени — цветы, кусты, небольшие деревья. Где-то журчала вода. Посредине стояла обычная стойка-ресепшн, только в форме кольца, за которой несколько человек работали за компьютерами.

Как только я подошел близко, девушка-харон в серой, но удивительно чистой и отглаженной форме, встала и дежурно улыбнулась:

— Здравствуйте, Александр, мы вас ждали.

На противоположной стороне кольца один парень мельком оглянулся, ничего не сказал, и снова уставился в монитор. Еще один харон сбоку что-то набивал на клавиатуре, не обращая ни на кого внимания. В этот момент послышался стук когтистых лап, из-за кустов вышли две серые овчарки, внимательно на меня посмотрели и медленно легли на прохладный каменный пол, положив морды на лапы.

— Здравствуйте. Я, наверное, задержался? — настороженно посмотрев на них, ответил я.

— Немного… Ничего страшного. Я смотрю, вы запыхались.

— Лифт же не работает!

— Когда-то работал, — улыбнулась девушка, — да никто его не оценил. Пришлось отключить.

— А как

же пожилые или там — инвалиды?

— Для них у нас другой офис. Впрочем, ладно… Вот ваш ключ, — она положила на стойку ярко-зеленую пластиковую карточку, — раньше были настоящие, металлические, но их почему-то теряли, и у нас был целый штат ключников.

— А эти не теряют?

— Эти нет. Опять же непонятно — почему. Но нам легче, их же просто кодировать.

— Ну, это понятно, электроника. И куда мне?

— Вот переход — по нему прямо, направо и вверх по лестнице, на двери кружок, его цвет должен совпадать с карточкой.

Она подняла карточку и показала ее лицевой стороной. Зеленая до невозможности. «Ваша визитка — говно», — вспомнил я ни к селу, ни к городу знаменитое выражение Артемия Лебедева и усмехнулся.

— А если я дальтоник? — спросил я.

— Хм. Или слепой, да? — весело эхом откликнулась девушка.

— Как вариант… — пожал я плечами.

— Идите уже, — мягко сказала сотрудница, — не создавайте очередь.

— Да ее тут и нет! — возразил я, но послушно пошел, куда было сказано. — До свидания!

— Всего доброго! — дежурно отреагировала харонша.

Шаги гулко разносились под стеклянными сводами. Я пригляделся и понял, что замысловатый узор на полу всего лишь разметка — куда идти. Ну, как в Икее, примерно, чтобы отчаявшиеся клиенты не шлялись, так сказать, беспредметно. Так что я шел волне себе сознательно и знал куда. Вон в ту сторону. Так уж получилось, что пришлось миновать двух валяющихся на серебристо-белом полу псов, у которых чутко подрагивали уши. Отдыхающая собака — это всегда угроза. Стоит только дернуться не в том направлении.

Но я двигался в том, так что собаки успокоились и по-стариковски в унисон вздохнули.

Тут только я заметил, что из стеклянного купола выходило много крытых коридоров. В разные стороны, лучами. Мой ничем от других, видимо, не отличался, и представлял собой остекленную трубу с жутковатым прозрачным полом. Мечта, так сказать, акрофоба, натуральный инфаркт миокарда в кратчайшие сроки. Солнце на этой высоте в глаза било так, что становилось больно. Но пиджак я выбросил. Хорошо.

Внизу ничего, собственно, не было видно — только бескрайнее кучевое облачное поле, медленно разворачивающееся в невиданный на земле сказочный пейзаж. Судя по всему, именно с этой высоты падают самолеты. Если вообще сюда залетают. Душераздирающий ракурс. Шел я точно в такое же по виду здание. Ничего особенного — офисная башня без всяких тебе изысков, односторонне прозрачная, как солнечные, к примеру, очки, за которыми не только глаз, но и лица не увидать. Где-то мерно дышали кондиционеры, отчего слегка тянуло фильтрованным свежим воздухом. На такой высоте уже по-настоящему холодно, во всяком случае, температура за бортом самолета всегда впечатляла.

Посмотрев по сторонам, я пригляделся к другим прозрачным коридорам и заметил, что в левом идет человек, а в правом так целых двое, да еще и разговаривают. Помахал им рукой, но безрезультатно — никто из них не обратил внимания. Плюнул и за полминуты дошагал до входной двери.

Холл, коридор, стрелка, указывающая на лестницу с нарисованным бегущим изо всех сил человечком (синим почему-то). Свернул туда и попал на точно такой же, знакомый до боли по первой башне, лестничный подъем. Покачал головой, выдохнул и пошел вверх.