Абрам Ганнибал: Черный предок Пушкина
Шрифт:
Милостивый государь!
Поскольку вы не желаете разрешить вопрос с моими книгами, я думаю, что лучшим и быстрейшим решением в этом случае будет забыть о нем до тех пор, пока я лично не прибуду в Петербург, тогда я надеюсь, смогу получить их благодаря милости нашей Императрицы. Но поскольку я не могу долее обходиться без моих книг, то мне приходится думать о способах получения вместо них других, на мой вкус. У нашего книжного продавца Сикена имеются такие, которые мне подошли бы, так что прошу вас, извольте выслать мне каталог петербургских книжных лавок. Не думаю, что вы мне откажете в этой просьбе. Затруднения, которые это может представить, не идут ни в какое сравнение с теми, что вам причинили поиски пропавшего реестра; кроме того, думаю, что вы слишком любезны и обязательны,
На это откровенно издевательское письмо Шумахер не мог не откликнуться.
Милостивый государь!
Я просил директора Почты г-на Аша милостиво предупредить меня, когда сюда прибудут из Ревеля подводы, тогда я буду иметь удовольствие отправить Вам назад Ваши книги. Пока же, господин Ганнибал, я имею честь представить Вам список уже упакованных книг и примечание с недостающими. Что же до газеты, то это была вина того, кому это дело поручено. Я распорядился, чтобы они Вам доставлялись регулярно под страхом наказания. Вот все, что я могу сделать. Остаюсь с глубоким почтением…
С.-Петербург, 19 июня 1742.
Господину Генерал-Майору и Обер-Коменданту Ганнибалу в Ревель.
Милостивый государь!
Надеюсь доставить Вам удовольствие, сообщая Вам, что архивариус нашел на складе еще некоторые книги, означенные в прилагаемой записке. Остальные прибудут из Голландии, как я уже имел честь Вам писать в предыдущем письме. Если бы возчик Шталь, ревельский горожанин, не должен был перевозить проф. Тьера, он уже доставил бы Ваши книги. Он обещал нам заняться этим сразу по возвращении. В случае, если Вы, господин Ганнибал, его увидите, соблаговолите и сами с ним говорить. С глубоким уважением…
С.-Петербург.
3 июля 1742.
Далее следует список книг:
P.S. Discours sur le gouvernement, 8°, Vol. 1-3. Avantures de Neoptolome. 8°. Traite du Nivellement. 8°.
Господину Генерал-Майору и Обер-Коменданту Ганнибалу в Ревель.
Милостивый государь!
Соблаговолите видеть из квитанции от Юргена Юргенсена, что я выполнил свое обещание таким образом, что Вы должны остаться довольны. Я надеюсь только, что все будет Вам передано в целости и сохранности. Если благородный господин найдет возможным выплатить 200 рублей архивариусу Академической Библиотеки, которому поручена закупка таких же книг для Библиотеки, то я буду Вам премного обязан. В остальном, если Вы рассудите, что я могу Вам быть чем-либо полезен, приказывайте, прошу Вас — я всегда в полной готовности, будучи с глубоким почтением…
С.-Петербург, 22 июля 1742.
Господину Генерал-Майору и Обер-Коменданту Ганнибалу в Ревель.
Милостивый государь!
Так как я приказал заказать недостающие книги по Вашему последнему письму, надеюсь, что Вы соблаговолите оплатить вексель на имя директора Почты г-на Аша. Если Вы сочтете, что я смогу быть Вам полезен в каких-то других случаях, прошу Вас, приказывайте. С глубоким уважением…
11 сентября 1742.
Г.Ганнибалу в Ревель {131} .
Эта переписка, которая велась с апреля по сентябрь 1742 года, показывает, что было предпринято все возможное для возвращения Ганнибалу его книг. Недостающие были даже выписаны из Голландии, поскольку их не сумели найти в библиотеке.
В том же 1742 году Христина Ганнибал снова беременна. В семье уже трое: две девочки и мальчик. Она ждет, что этот, четвертый ребенок, также будет мальчиком. Надежда эта в июле оправдывается — Христина разрешилась темнокожим мальчиком. Не просто смуглым — современники свидетельствуют, что цвет кожи младенца был точно таким же, как у его отца. Имя ему дали — Петр. Не надо уточнять, в чью честь.
Лишь одно омрачило жизнь супруги генерал-майора Ганнибала. В этом же году умер ее отец, капитан
Ганнибал — защитник интересов России
…а я им на их плутские интересы не потатчик: живу как верный раб, то им противно…
Менее чем через три месяца после вступления в должность обер-комендант сталкивается с новыми заботами. В марте Левендаль отъезжает с военной миссией в Финляндию, и Ганнибал остается замещать губернатора. Левендаль вернется лишь через полгода, в октябре. За эти полгода многое изменится…
А пока деятельный арап, оставшись хозяином губернии, принимает дела. При этом выявляется множество хищений, злоупотребления. Казнокрадство, да и простое воровство процветают, сановники используют солдат для строительства своих домов, гарнизонные же постройки пришли в совершенный упадок… Сохранились письма Абрама к кабинет-секретарю императрицы Ивану Черкасову. Он писал именно к нему во все продолжение своей службы в Ревеле. Делал так по многим причинам: принц Гессен-Гомбургский, перед которым должен был отчитываться арап, по-видимому, спускал все его жалобы на тормозах или просто отсылал Левендалю; через Черкасова же, Абрам был уверен, эти сведения дойдут до императрицы и вообще станут известны в Петербурге. Иван Черкасов был старый друг и единомышленник, так что ему можно писать не так официально, как в рапортах.
28 марта 1742 года, только приступив к исполнению обязанностей губернатора, он пишет в столицу:
Милостивый государь мой и старый патрон Иван Антонович! По отбытии генерала-аншефа и ревелскаго губернатора барона фон-Левендаля при Ревеле на команде состою один я, и по данным от ревелских гарнизонных полков ведомостям усмотрел я — в расходе гораздо во излишестве; а по силе указов из Правительствующего Сената и из Государственной военной Коллегии надлежит по нынешним конъюнкторам [57] тех солдат, которые показаны в расходе, где им быть не подлежало, собрать к полкам; того для при собрании полковых командиров отколь надлежало я приказал солдат с тех мест собрать на лицо к полкам; кои из некоторых мест и сняты, а в других по разсмотрению и где нужда требует оставлены для исправления дел… И тогда от [прежнего] обер-коменданта фонманнштейна было показано в расходе людей тысяча шестьсот тринадцать; а ныне при бытности выше-писанного генерала-аншефа и губернатора Левендаля было ж в расходе гораздо со излишеством, а именно 2528, в котором числе расходу не мало, а паче в партикулярных услужениях, нежели у дел государственных; и хотя я от ревелской губернии и требовал такого известия, кто где в расходе, но токмо и поныне в губернии онаго известия получить я не мог; а сколько по определению губернатора фон-Левендаля было по губернии и у прочих в расходе и ныне мною убавлено, и сколько и где оставлено, тако ж при сем объявляю ведомость.
57
Обстоятельствам. (Прим. перев.)
Местное же рыцарство (дворянство) осталось весьма недовольно деятельностью нового начальства:
А как я слышу, что как губернии, так и прочим — оное противно, и разсуждают, что де даны им солдаты от губернатора, а он де от нас отымает, и между собой разглашают, — о чем де будем мы искать к губернатору в Москву к депутатам с жалобою, а я здесь человек новый и по силе вышеявленных указов по моей верной должности что упущено будет— опасаюся того, чтобы на мне не взыскалось. Того для в надеянии Вас, Милостивого Государя моего и древнего благодетеля, прошу посланные от меня о тех расходах, что было при прежних командирах и ныне при губернаторе Левендале пред тем излишняго — разсмотреть и… меня охранить, ибо он, тут, как издавна меня не любя и егда ж с бывшим в Ревеле обер-комендантом Дебринием гнали… Может быть, от… генерала Левендаля или от ревелских депутатов будут происходить какия на меня жалобы, о том уведомясь с кем надлежит поговорить и по обстоятелстве тех просителей объявить, что от меня показано,— есть ли им обида или нет— раз-судить, в чем я на Вас, Государя моего и древняго благодетеля, остаюсь в твердом надеянии. Ваш Милостивого Государя моего всегда покорный слуга А. Ганнибал {132} .