Абрамцево – судьба моя
Шрифт:
Мне же досталось за формализм уже через пару месяцев на защите диплома. Председатель комиссии А. Грицай с возмущением говорил: «В этой дипломной работе отсутствует правда жизни, правда цвета. Обратите внимание на пропорции фигуры. Полное нарушение элементарных норм!» Но, учитывая высокую оценку генсека Хрущева, дипломная работа была удостоена пятерки.
Слегка «суровым» я был недолго. Как-то на своей персональной выставке добрый друг отца, великолепный мастер пейзажа, Георгий Нисский подарил
«Дорогой Алеша, будьте востороженны
и искренни. Мой Вам совет!
Дядя Жора»
Я вернулся к себе – из дальних странствий, из Москвы, из «суровости» – в Абрамцево, подарившее мне две основные темы моих работ: древнюю историю Руси и неброскую красоту земли Радонежской.
В конце пятидесятых годов начали урезать и делить огромные участки, изначально выделенные уже ушедшим в лучший мир художникам-основателям. Часть участка Игоря Эммануиловича Грабаря получил Николай Александрович Соколов из содружества Кукрыниксов. Мне кооператив отрезал кусок земли от надела Ильи Ивановича Машкова, и родители воздвигли на нем маленький двухкомнатный финский домик с терраской для нас с женой и наших сыновей.
С этого времени началось «террасирование» – регулярные встречи с друзьями на нашей террасе в абрамцевском доме. Будущие и уже состоявшиеся актеры, режиссеры, писатели, художники и дети художников клубились у нас в Абрамцеве. Светлана Немоляева, Александр Мишарин, Татьяна Лаврова, Софико Чиаурели, Леша Гапоненко, Наташа Ефанова, Савва Кулиш, Савва Ямщиков, Андрей Тарковский…
Андрей Тарковский. Начало нашего знакомства.
В тот далекий август пятьдесят седьмого года мне казалось, что вся Одесса объята какой-то вселенской радостью. Может быть, это было обычное состояние, того необычного города, но для меня все было вновь: и шумная яркая толпа, и приветливость горожан, и звон трамваев на зеленых улицах, и, конечно, море…
Там, в Одессе, в проходной киностудии со строгим призывом над входом: «Просьба в проходной не сосредотачиваться!» – я «нос к носу» столкнулся с юной четой. Лицо молодого человека запомнилось мне сразу – скуластое, с широко расставленными глазами. Темные расширенные зрачки и глубокая складка меж распахнутых бровей. Они прошли мимо, держась за руки, отстраненные от всего окружающего, как некое видение этого дивного города…
Моя жена снималась тогда на Одесской киностудии и жила рядом с ней в гостинице-общежитии под веселым названием «Куряж». Это не было официальным названием дома, но постояльцы именовали свое жилище только так. В этом «Куряже» бывали и жили тогда Марлен Хуциев, Василий Шукшин, Петр Тодоровский,
Это были радостные, полные надежд дни в Одессе, во всей стране – дни хрущевской «оттепели». «Железный занавес» со скрипом начал приподниматься. Впереди замаячила прекрасная творческая жизнь – надежда молодых. Легкий ветерок свободы прикоснулся к оцепенелой стране.
Мне не довелось в тот раз познакомиться с Андреем. Я нырнул в узкую щель под «железным занавесом», оформившись матросом на теплоход «Илья Мечников», и отправился в дальние странствия…
Не помню сейчас, как появился у нас в московской квартире Андрей Тарковский. Но судьбе было угодно, чтобы мы вскоре познакомились. Более того, судьбе было угодно, чтобы мы родились в один день. Вероятно, его привел к нам драматург Александр Мишарин, наш добрый друг Саша. Зато помню отчетливо, как Андрей пришел знакомить нас со своей женой Ириной. Время для знакомства было самое неподходящее – я болел тогда детской болезнью «свинкой», заразившись от сыновей. Физиономию раздуло. Стоически переносил безумную боль. Может быть, именно тогда, глядя на мои мучения, ему и пришла в голову мысль предложить мне роль Христа в эпизоде «Несение креста» в «Андрее Рублеве».
Позже было еще более невероятное предложение – главная роль в этом фильме.
– Старик, – убеждал Андрей, – ты художник, это уже полдела. Ходи, себе, погруженный в святые образы. Всего делов-то…
Жаль, конечно, но лицедейство совсем не по мне. В те незабвенные шестидесятые мы встречались часто. Дружеские встречи дома по праздникам и без повода. Андрей готовился к съемке фильма «Андрей Рублев». Я учил старославянский и выискивал в древних рукописях материалы для графической серии «Герои русского народа XIII–XV веков», одним из персонажей которой также был Андрей Рублев. Наши поиски пересекались.
Мы с женой предложили Тарковским поселиться в Абрамцеве и сосватали им на лето в Поселке художников, рядом с нами, дом покойного Игоря Грабаря. Это была великолепная идея, как потом не раз говорил Андрей. Святое место! Рукой подать – древний Радонеж, Сергиев Посад, Дмитров. Более приближенная по времени история – усадьба Абрамцево с ее знаменитыми хозяевами и гостями… И огромный, трехэтажный деревянный дом Грабаря с деревянными колоннами на веранде третьего этажа, с широкой скрипучей лестницей, прекрасной старинной мебелью красного дерева.
Конец ознакомительного фрагмента.