Абрек из Мюнхена
Шрифт:
Лона перегнулась вперед, и нащупала маленькую горошину. Она щелкнула тумблером, сместив его вниз.
– Заводи! – крикнула она. От рощицы бежали оба, и водитель, и Дикой. И у обоих были свирепые лица. Успели, сговорились, подумала Лона. Но и мы успели. А машина не заводилась.
– Постой, я еще раз попробую! – сказала Лона. Она нажала на пупочку тумблера. Кнопка, на его конце утопла и вновь пришла в прежнее положение. На этот раз движок взревел на повышенных оборотах. Тимур резко отпустил сцепление. Машина резко дернулась назад. Карл Мюллер тащивший к выходу покойника упал на него. Лона снова поблагодарила своих учителей в школе разведки.
– Место уступи! – закричала она. Выскакивать из машины и оббегать ее не было времени. Она забросила ноги на водительское сидение. Юбка задралась, но Лона сейчас было не до нее. Тимур с точностью автомата выполнял ее команды. Он моментально отшатнулся в сторону уступая ей место.
Перегазовав, Лона включила первую скорость, и тут же вторую. Машину легко тронулась с места и побежала вперед. Слышно было, как Карл Мюллер вновь ударился головой. Вовремя они отъехали. Еще бы две секунды, и пришлось бы под дулами пистолетов поднимать руки. В зеркало заднего вида Лона увидела, как водитель, прицеливаясь, поднимает пистолет. То же самое сделал и Дикой. Она даже втянула голову в плечи. Но выстрелов не последовало. Сократ встал на ноги и подбил у обоих руки. Они его оттолкнули в сторону и стали грозить кулаками удаляющимся беглецам. Отъехав метров на сто, так чтобы быть в видимости бывших попутчиком, Лона остановила машину и приказала вынести и положить труп на дорогу.
Карл Мюллер и Тимур беспрекословно выполнили ее распоряжение.
– Куда класть? На дорогу или обочину? – спросили они ее.
– В коляску сажайте его. И вещи их не забудьте выставить. Пусть никто не думает, что его задавили.
Из вещей были только одна на двоих дорожная сумка Дикого. Ее и выбросили из машины. Пора было уезжать. Но куда? Единственная дорога на которой они стояли вела вверх по ущелью.
За руль села Лона. Она медленно тронулась вперед. Дорога змеей вползла в ущелье и сделала поворот. Дольше Лона не поехала, а остановила здесь машину. Она решила понаблюдать, что будет делать брошенная на дороге святая троица. А там видно разгорелся скандал. Водитель, похоже, забастовал, он вскидывал вверх руки, стучал себя по голове, грозил рукой в сторону уехавшей Газели. Наконец, он немного успокоился. Вся троица медленно двинулась в сторону оставленного на дороге покойника.
Лона лихорадочно думала, как вырваться им из этой мышеловки. Если она сейчас развернет машину и поедет обратно, то их могут со злости просто-напросто расстрелять. Проверять жизнью, ложность предположения не стоило. Но как запутать следы? Куда съехать с единственной дороги и как пропустить преследователей вперед. Не повезло им. А может быть, наоборот, повезло. Она отсюда, с высоты, увидела, как на дорогу, ведущую в ущелье, далеко-далеко на равнине, свернул колесный трактор с прицепом и медленно, как жук пополз вперед.
– Бежать надо скорее! Почему мы никуда не едем? – спросил у Лоны Карл Мюллер.
– Бежать некуда. – сказала Лона. – В ущелье одна дорога, если по ней ехать, то она когда-нибудь кончится, упрешься в хребет. И наши преследователи хорошо об этом знают, потому и не торопятся пускаться за нами в погоню. А стоим мы здесь, потому что я хочу узнать побольше об их намерениях. Предел опасности, которая нам грозит, я хочу выяснить. А уж потом, в зависимости от ее серьезности, предпринимать те или иные действия. Может так случится, что на карту будет поставлена
– И что вы отсюда, издалека, из-за поворота, можете рассмотреть? Чужие мысли на расстоянии не прочтешь. – скептически заявил Карл Мюллер. Пришлось Лоне объяснять прописные истины, великовозрастному мужу, мнящему, что его ум равен его кошельку.
– Смотрите. – сказала Лона. – У них сейчас несколько вариантов действий.
Первый – бросить труп разлагаться на солнце, сесть на трактор и пуститься за нами в погоню. Тогда наши дела плохи. Они нацелились нас ограбить, взять в заложники, короче, вытрясти из нас все, что только возможно и даже убить. Если бросят покойника, значит, у них крыша поехала, им не до сантиментов.
Второй вариант – они грузят труп на лафет и едут с ним через селения, за справкой. Едут не таясь, значит, будет много свидетелей. У них нет дурных намерений. Нам особо опасаться нечего. Они сами по себе, мы сами по себе. Как-нибудь разойдемся. Ну, может быть, покричим немного друг на друга.
И третий вариант – они убирают с дороги труп, садятся подальше от глаз людских в рощице и ждут пока стемнеет. Если тракториста не отпустят, значит, оставили его с собой насильно или он дружок Базара. А это совсем плохо. Угадать, какую гнусь они задумали, будет тяжело. Но мы сможем их обмануть.
– Как? – удивился Карл Мюллер. Он проникался к своей переводчице все большим и большим почтением. Лона посмотрела на небо. До наступления ночи оставалось еще много времени. Она сказала:
– Я думаю, ущелье тянется километров на двадцать. На пути должно быть не менее трех, четырех селений. А селения здесь стоят таким образом, что дорога ведущая снизу, с равнины просматривается километров на пять. Базар, мог позвонить своей родне, у него ее тут в каждом селении, как собак нерезаных, и сказать, что у него угнали машину. Не видели ли они ее, не проезжала ли мимо них? Если ему скажет проезжала, значит искать нас надо выше этого селения. Если не проезжала, значит, мы где-то здесь внизу прячемся, выжидаем. Будем в ночь прорываться обратно на равнину. Ставь тогда капкан нам здесь, на выходе из ущелья. Вот они и будут в холодке выжидать до ночи.
Логика в словах Лоны была.
– И что же тогда нам делать? – недоуменно спросил Карл Мюллер.
– Подождем, пока стемнеет. А пока сделайте вид, для встречных машин, что мы остановились в лес сбегать.
Выглядывая из-за поворота, все трое стали наблюдать, какой вариант действий выберут их недавние попутчики. Те остановились на отдыхе в тенечке. Погрузив инвалидную коляску с трупом в лафет, завернули трактор в рощицу. Да, вариант, просматривался не самый приятный. Этот шустрый водитель Базар, с наглыми и плутоватыми глазами, командовал на дороге парадом.
Пока они сидят в рощице, он до того распалит воображение у своих товарищей, что те без особых угрызений совести бросятся их грабить. В крови у горца заложено представление о грабеже, как о молодечестве.
А в случае чего водитель всю вину свалит, на незадачливую родню покойника.
Время тянулось медленно. Мимо них в ту и другую сторону проехало достаточно легковых и грузовых автомобилей. Видя, что Газель стоит с открытыми дверьми, а люди выходят из леса оправляя платье, никому и в голову не пришло подумать, что-либо плохое. Лона ни на минуту не спускала глаз, с далекой рощицы. Она видела, что как только начинал спускаться в долину проехавший мимо них автомобиль, от рощицы к нему бежал человек преграждая дорогу.