Абсолют
Шрифт:
— Что ж… Договорились. — взглянув на конструкт, я закрыл глаза и направил часть своей энергии прямиком в Андрюшу.
И, вот тут можно было разыграть викторину на тему, а что было дальше?
Вариантов немного. Всего три.
А) Андрюшу разнесло в щепки
Б) Ничего не произошло
С) Произошло, нечто странное
Барабанная дробь и… Да. Андрюшу разнесло так, что щепки от его мускулистого липового торса воткнулись мне в щёку.
— Твою ж мать! — выругался Шаляпин и пулей подлетев ко мне, принялся
— Я космический бог, созданный, чтобы поработить всю галактику.
— Ха-ха-ха-ха! Смешно. — вздохнул Валентин Петрович, закончив моё лечение: — Значит, так! Отходите, как можно дальше и стараетесь отрегулировать свою силу. Андрюш у меня не так уж и много, если честно… Хвала небесам, что тугодум Рейсбих догадался убрать вас из практики. Если вы вот так запросто разносите липу, то страшно представить, чтобы вы сделали с неокрепшим студенческим организмом.
— Понимаю. Я практически не спорил.
— Практически? Ох… — Шаляпин обречённо провёл ладонью по лицу: — Отходите! Отходите к двери! И старайтесь контролировать силу. Это не бесконечный поток! Вы рискуете умереть, отдав вообще все силы противнику. А жертвенный обмен нам не нужен.
— Я вас услышал. Давайте следующего!
Второй Андрюша также не снискал счастья. Но у него хотя бы оторвало только голову, и мне удалось ударить по нему второй раз.
В итоге, второй Андрюша благополучно сгорел на работе. Так сказать — скоропостижно превратился в прах и задымил всю аудиторию. Пришлось даже включать вентиляционные турбины, чтобы, как можно скорее очистить воздух.
— Вижу, вы подготовились? — я указал на распахнувшиеся крышки воздуховодов.
— Во всех аудиториях стоит подобная система. Увы, случайные поджоги тут не редкость.
На пятом Андрюше я практически научился регулировать поток энергии. Его я спалил только с девятого раза. То ли ошибся. То ли потерял концентрацию. В общем, бедолага вспыхнул, словно спичка. Да и прогорел примерно так же.
А седьмого Андрюшу я пожалел. Выжег ему часть пустого лица и несколько рёбер. Ну, или что там у Андрюш в грудных клетках?
— Успех… — Шаляпин выбрался из укрытия: — Надо же! А я думал, что Андрюши прослужат мне, как минимум — лет тридцать. Видимо, они ждали своего «героя».
— Но самое главное, что я научился. Ведь так?
— Учиться вам ещё долго, сударь.
— А хотите, я на вас продемонстрирую?
— Воздержусь. Мне ещё нужна моя голова. Кстати, почему вы бьёте именно туда?
— Привычка. Чтобы наверняка.
Валентин Петрович побледнел от ужаса, но комментировать не стал.
— Что ж… Думаю, на сегодня можно закончить. Но не забывайте про практику. Пока на неживых объектах…
— Понял. Буду стараться изо всех сил! — я показал
Даже не попрощался! Некультурный же он человек…
Выйдя из подвала, я решил взглянуть на мобильник, и это оказалось правильным решением. Практика настолько сильно увлекла меня, что я не заметил три пропущенных от Оборина и сообщение, которое гласило:
«Мы нашли его»
Правда, отправлено оно было сорок пять минут назад… Очень надеюсь, что Валюшина ещё не прикончили.
ИСБ с полицией, конечно же, справились с поставленной задачей и разыскали доброжелательного преступника. Только вот… меня всё не покидало подозрение, а не сдался ли он сам?
— Как долго он там сидит? — поинтересовался я, глядя на огромную заводскую трубу.
— Часа три. Не меньше. — ответил Оборин, посмотрев на Валюшина через бинокль: — Но мы с ним не контактировали, как вы и просили.
— Очень хорошо! Значит, продолжать наблюдение. И не при каких обстоятельствах не вмешиваться. Я разберусь с ним сам. — строго приказал я и направился в сторону старой заводской трубы.
— Брат, ты уверен, что это хорошая идея? — поинтересовался Семён: — Тут метров двадцать пять… Не меньше! А Голубика тебя летать так и не научила…
— Уверен.
Ну уж нет. Из-за меня бедолага встал на путь зла. Значит, именно мне всё это и исправлять.
Семь минут… Семь долбанных минут занял мой подъем по ржавой раскачивающейся лестнице.
— Господин Валюшин? — позвал я, забравшись на металлический балкончик: — Могу я с вами побеседовать?
— Конечно, Фёдор Александрович. Почту за честь. — с добродушной улыбкой ответил дядька-охранник: — И буду счастлив разделить с вами сию прекрасную картину.
— Благодарю. — я устроился рядом и понял, что вид… реально потрясающий! Весь город, как на ладони. О, даже мой дом на Юрша видно: — А здесь… действительно красиво.
— Да, мне тоже нравится. Знаете, я в молодости работал на кране. Привык к высоте.
— А, почему ушли? — в кармане вновь предательски завибрировал телефон, но я его проигнорировал. Нельзя отвлекаться! Нужно довести дело до конца.
— На Имперской КамГЭС предложили больше. Да и жена с дочкой волновались, что я рано или поздно упаду. — улыбка Валюшина была настолько пронизана тоской и грустью, что даже у меня ненароком встал неприятный ком в горле.
— Это всё очень интересно, но… Вы же понимаете, что я пришёл сюда по другому вопросу?
— Понимаю, Фёдор Александрович. Вы, наверное, считаете меня монстром? — произнёс Валюшин, задумчиво глядя вдаль, куда-то за окраину города, где тёмно-зеленым ковром распростёрся лес.