Абсолютная память

Болдаччи Дэвид

— Амос, может, тебе лучше спуститься вниз?

Тот покачал головой.

— Нет.

— Амос, пожалуйста.

— Нет!

Он пробежал по коридору и открыл дверь в ванную. Остальные бросились за ним.

На унитазе сидел третий манекен, маленький, ребенок. Они даже нацепили на него вьющиеся волосы, как у Молли. Поясок халата удерживал ее вертикально. На шее были нарисованы синяки, глаза отмечены крестами.

Убийцы в точности воспроизвели то, что случилось в доме Декера, но, к счастью, заменили настоящих людей манекенами.

Однако

было и одно отличие. Важное отличие.

На стене над унитазом были написаны слова:

Это можно легко превратить в реальность. Но спроси себя: сколько еще боли ты готов причинить, братан? Закончи все сейчас. Поступи правильно. Как ты собирался поступить тогда. Найди смелость. Не будь трусом, братан. Или в следующий раз кровь будет настоящей. Последний шанс.

Декер долго смотрел на слова.

Потом повернулся и вышел из комнаты. Спустился по лестнице, шагая через две ступеньки, и вышел из дома. Ланкастер и Миллер последовали за ним. Ланкастер догнала его уже в конце подъездной дорожки.

— Куда ты собрался? — спросила она.

— Мэри, прости меня за все это.

— Тебе не за что просить прощения. С моей семьей всё в порядке.

— В следующий раз они будут мертвы.

— Не будут. Слушай, дело не в тебе. Дело в них.

— Нет, дело в них и во мне.

Он пошел прочь по улице, а вокруг кружились снежинки.

Глава 49

Декер сидел на кровати в своей комнате в «Резиденс Инн». Снаружи по-прежнему шел снег, но земля еще не остыла, и он быстро таял. Там была просто слякоть. Совсем как в его голове.

«Мой изумительно совершенный разум, который помнит все».

Но часть его мыслей была кристально ясной.

Декер держал в руке пистолет. Хорошее, исправное оружие. Он носил его с собой, когда был детективом. И принес его с собой в гражданскую жизнь.

Тот самый пистолет, который он засунул себе в рот, а потом приставил к виску, когда сидел на полу и смотрел на свою мертвую дочь.

Тогда он не нажал на спуск и до сих пор не знал точно почему. С безупречной памятью не пришел безупречный разум или непоколебимые решения. Иногда совершенство на одном конце уравнения оставляет поразительную погрешность на другом. Возможно, это естественный баланс.

Так или иначе, в ту ночь он себя не убил.

Но сегодня другая ночь, правда?

Амос передернул затвор и услышал, как патрон мягко вошел в патронник. Затем сдвинул предохранитель и приставил пистолет к правому виску.

Найди смелость. Не будь трусом, братан. Закончи все сейчас.

Декер думал, что в самоубийстве должны быть и смелость, и трусость. Хватит ли у него обеих? Или нет?

Однако он думал, что справится. Во всяком случае, сейчас.

Амос закрыл глаза. Палец подполз к скобе, потом к спусковому крючку. Немного надавить, и все закончится. Самая узкая щель в мире, между пальцем и спуском. Простейшее

движение — согнуть указательный палец и нажать. Люди делают это ежедневно, только не с оружием.

Декер попытался очистить ум, расслабиться и просто отпустить все то, что привязывало его к этому миру. Не так уж много. Что вообще у него осталось?

Перед мысленным взором всплыл образ сначала Молли, потом Кэсси. Два кадра памяти, которые он никогда не отпустил бы, даже если б смог избавиться от остальных.

Он удержал эти образы. Его ЦВМ моментально замер.

Стук в дверь заставил его открыть глаза. Он не пошевелился.

Стук повторился.

— Амос? Амос, я знаю, что ты там. Пожалуйста, открой дверь.

Образы Кэсси и Молли задержались еще на мгновение, а потом кадры сдвинулись и их место заняли другие картинки.

Декер встал и открыл дверь.

Капитан Миллер — воротник пальто поднят, на ногах старые галоши.

— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он. — Прямо сейчас.

Миллер не стал дожидаться приглашения и протиснулся мимо Декера в маленькую комнату. Его взгляд остановился на пистолете, который Амос уронил на кровать. Миллер резко взглянул на Декера.

— Ты это делаешь — они выигрывают, сам знаешь.

— Выигрывают? — произнес Амос.

Миллер подобрал пистолет, поставил на предохранитель, положил его на комод у стены и сел на край кровати. Декер прикрыл дверь и уселся на стул.

— Разумеется, — сказал капитан полиции. — Поскольку ты единственный, у кого есть шанс их взять. Ты устраняешь себя — и они получают полную свободу делать то, что делают.

— Если их цель — наказать меня, уничтожить, то, как только они преуспеют, им больше нечего делать.

— Пока они не решат, что какой-то другой человек неуважительно отнесся к ним. И есть еще одна мелкая загвоздка — эти мерзавцы, убившие столько людей, просто уйдут. Я не намерен этого допустить. Думаю, что и ты тоже.

Декер взглянул на пистолет, потом опять на Миллера.

— Мы не можем вернуть погибших, — сказал капитан. — Мы можем только одно. Поймать тех людей, которые их убили, и убедиться, что они больше никогда не причинят вреда ни единому человеку. Вот так. Может, это и немного, но в цивилизованном мире это все, что у нас есть.

— В цивилизованном мире?

— В котором всегда есть части, лишенные цивилизации.

Декер чуть пошевелился на стуле, но его мысли зашевелились намного сильнее.

— Кто сообщил об инциденте? Происшествии в доме Ланкастеров?

— Эрл Ланкастер. Он был с Сэнди на школьном мероприятии. Их не было дома почти до одиннадцати. Тогда они нашли то, что нашли, и позвонили «девять-один-один».

— Кто-нибудь что-то слышал или видел?

— Еще опрашиваем. Пока все глухо. Было темно, шел снег. Легко проскользнуть внутрь. Они могли принести манекены сложенными, а потом быстро надуть их. — Миллер потер лоб. — Слава богу, что они не выбрали живые цели.