Абсолютное оружие (сборник)

Шекли Роберт

– Берталер? – призадумался монах. – А-а, вы о старике Отто-портном! Он теперь живет в Равенсбрюке, добрый господин.

– Это, наверное, отец, – возразил Бартолд. – А я ищу сына, Ганса Берталера.

– Ганса… Конечно! – Монах энергично закивал, потом метнул на Бартолда ехидный взгляд. – А вы уверены, что вам нужен именно он?

– Совершенно уверен, – сказал Бартолд.

– Вы найдете его у собора, – ответил монах. – Пойдемте, я и сам туда направляюсь.

Бартолд последовал за монахом. Берталер был наемным солдатом,

воевал по всей Европе. Таких у собора не найдешь… Разве что, подумал Бартолд, сгоряча ударился в религию…

– Вот и пришли, господин, – сказал монах, останавливаясь перед благородным, устремленным ввысь зданием. – А вот и Ганс Берталер.

Бартолд увидел на ступенях собора человека в лохмотьях. Рядом лежала бесформенная шляпа, а в шляпе – два медяка и хлебная корка.

– Нищий, – брезгливо пробормотал Бартолд. – Но все же, не исключено…

Он пригляделся внимательнее и заметил пустые, бессмысленные глаза, отвисшую челюсть, подергивающиеся губы.

– Душераздирающее зрелище, – сказал монах. – В битве со шведами Ганса Берталера ранило в голову, и с тех пор он так и не пришел в себя.

Бартолд кивнул, оглянулся на пустынную соборную площадь, на безлюдные улицы.

– А где все? – спросил он.

– Да неужто вы не знаете, господин? Все бежали из Кенигсберга, кроме него да меня. Ведь здесь Великая Чума!

Бартолд в ужасе отшатнулся и побежал по пустынным улицам назад, к флиперу, антибиотикам и любому другому году.

Предчувствуя неотвратимый крах, промчался Бартолд сквозь годы в Лондон конца XVI века. И в таверне «Медвежонок», что близ Грейт-Хергфорд Кросса, осведомился о некоем Томасе Бартале.

– Это зачем же вам понадобился Бартал? – спросил трактирщик на таком варварском наречии, что Бартолд с трудом понял смысл вопроса.

– У меня к нему дело, – ответил Бартолд на гипноусвоенном староанглийском языке.

– Быть того не может! – Трактирщик смерил взглядом Бартолда, оценил кружевную пену брыжжей. – Да неужели вы не шутите?

Посетители обступили Бартолда, не выпуская из рук оловянных кружек, и на фоне лохмотьев он разглядел блеск смертоносного металла.

– Фискал, а?

– Какого шута здесь делать фискалу?

– Может, слабоумный?

– Безусловно, иначе не пришел бы сюда один.

– И просит, чтобы мы выдали ему беднягу Тома!

Трактирщик с ухмылкой наблюдал за тем, как толпа оборванцев надвигается на Бартолда, как оловянные кружки вот-вот будут пущены в ход вместо палиц. Бартолда прижали к стене.

– Я не фискал! – воскликнул он.

– Бабушке своей расскажи!

Тяжелая кружка грохнулась о дубовую панель у него над головой.

Бартолда осенило: он сдернул с головы шляпу, разукрашенную перьями.

– Посмотрите на меня!

Оборванцы уставились на него во все глаза.

– Ну вылитый Том Бартал! – охнул кто-то.

– Но Том ведь даже не заикался, что у него есть брат! –

заметил другой.

– Мы близнецы, – поспешно разъяснил Бартолд. – Нас разлучили, едва мы появились на свет. Лишь месяц назад я узнал, что у меня есть брат-близнец. И вот я здесь, чтобы познакомиться с ним.

Для Англии XVI века история была вполне правдоподобная, да и сходства не приходилось отрицать. Бартолда усадили за стол и поставили перед ним кружку с элем.

– Ты опоздал, парень, – сказал ему дряхлый одноглазый нищий. – Отменно он работал, лихой был гарцовщик…

Бартолд вспомнил, что так в старину называли конокрадов.

– …но его схватили в Эйлсбери, и пытали его, и судили вместе с пиратами, и, что еще хуже, признали виновным.

– Какой же у него приговор? – спросил Бартолд.

– Суровый, – сказал коренастый вор. – Сегодня его повесят на Рынке Строптивых.

На мгновение Бартолд замер. Потом спросил:

– А брат действительно похож на меня?

– Как две капли воды! – вскричал трактирщик. – Удивления достойно, прямо глазам не верится. Тот же лик, тот же рост, тот же вес – все одинаковое!

Остальные закивали в знак согласия. И Бартолд, столь близкий к цели, решил идти ва-банк. Во что бы то ни стало ему нужен был Том Бартал!

– Слушайте меня внимательно, друзья, – сказал он. – Вы ведь не очень-то любите фискалов и законы Лондона, правда? А я во Франции слыву богачом, большим богачом. Хотите отправиться туда вместе со мной и жить, как бароны? Тише, тише, – я не сомневаюсь, что хотите. Что ж, это можно, друзья. Но надо взять и моего брата.

– Это как же? – удивился плечистый лудильщик. – Его же сегодня повесят!

– Разве вы не мужчины? – сказал Бартолд. – Разве вы не вооружены? Разве не пойдете на риск ради богатства и привольной жизни?

…На Рынке Строптивых собралась сравнительно небольшая кучка зевак, ибо казнь была мелкая и незначительная. Но все же хоть какое-то развлечение, и люди азартно улюлюкали, когда повозка с приговоренным прогромыхала по булыжной мостовой и остановилась у подножья виселицы.

Палач уже взошел на помост, уже окинул толпу взглядом сквозь прорези в черной маске, и теперь проверял прочность веревки. Два констебля провели Тома Бартала вверх по ступенькам, подвели к палачу, протянули руки к веревке…

Бартолд, разинув рот, смотрел на осужденного. Бартал был похож на Бартолда точь-в-точь, если не считать одной мелочи.

Щеки и лоб у Бартала были изрыты оспинами.

– Самое время нападать, – сказал трактирщик. – Вы готовы, сэр? Сэр! Эй!

Он обернулся через плечо и увидел, что шляпа с перьями скрывается из виду в переулке.

В глубокой меланхолии возвращался Эверетт Бартолд к флиперу. Рябой никак не вписался бы в его планы.

Все понапрасну – ни одного пригодного Бартолда. Теперь он приближался к тысячелетнему барьеру.