Абсолютный холод
Шрифт:
Никаких звуков, никаких мужских голосов она что-то не слышала… И это, признаться, ее и удивляло. И интриговало одновременно: этих двоих мужиков, особенно Трофимова, насколько у нее успело сложиться о них мнение, молчунами и тихонями трудно назвать.
Ильина надела поверх изотермика теплые штаны. Затем натянула свитерок под горло. Сняла «ночные» шерстяные носки, достала из спальника нагретые за ночь чулки с пристеганной теплой стелькой. Вытащила из упаковки две прокладки – они действительно хорошо впитывают влагу. Поместила их в унты в качестве сменных стелек. Проверила пуховик, который она в свернутом виде клала себе под голову на ночь в качестве подушки.
Ильина, раскрыв молнию, высунула голову наружу… Темно-серая мгла. Странно, она предполагала, что в это время будет уже гораздо светлей. На туман не похоже. Ветер несильный, ровный, боковой, задувает по низу долины от фьорда… Примерно минус пятнадцать, как она и предполагала.
Ночью шел снег. Следы у входа присыпало, да и на скатах чуть подсобрался. Но сейчас, в данную минуту, осадков не наблюдается. И какого-либо шевеления, каких-либо признаков жизни со стороны двух других членов команды – тоже.
– Эй! – крикнула она. – Эй, на шхуне! Есть кто живой? Что за дела? Свистать всех наверх! Или команда «подъем» не всех касается?!
В соседней «избушке» – трехместная Mountain Hardwear синего цвета – началось какое-то движение. Послышалось покашливание, прозвучала неразборчиво брошенная кем-то реплика.
Спустя несколько секунд вжикнула молния. Из проема ближнего к Ильиной входа в низкую «полубочку» высунулась коротко стриженная голова Трофимова.
– Королева? Э-э… доброе утро! Вы уже того… встали?
– Встала ли я? Да я уже практически на лыжах, – пытаясь казаться сердитой, заметила Ильина. – А кое-кто, как я понимаю, все еще дрыхнет!
– Ну дык… мы ж типа договаривались…
– Вот именно! – оборвала его Ильина. – Договаривались, что подъем – в половине восьмого! Так?
– Так точно… Но…
– Ну так а чего ж вы так разоспались? Я все понимаю: здесь не отель, вставать не хочется… Но уговор, как известно, дороже денег. На моих часах – пять минут девятого.
– На ваших часах?..
– Да! Так что быстро давайте вставайте! Так уж и быть «какаву» и горячий завтрак я вам сама приготовлю.
Трофимов хотел что-то сказать, но Ильина нетерпеливо махнула рукой.
– И не спорьте со мной! Никаких поблажек. Сами вчера сказали: подъем в половине восьмого, выход на маршрут в девять…
– Так точно. Выход – в девять. Но…
– Так что извольте выполнять свои же обещания и не нарушать планы! И не спорьте с проводником и старшим инструктором!
– Лады, королева! Как скажете. Счас… Дайте нам только немного времени на умывание и сборы.
Голова Трофимова исчезла в проеме палатки.
– Терпеть не могу непунктуальных людей… – проворчала Ильина. Повысив голос, крикнула: – И еще вот что! Когда будете оправляться, используйте биоконтейнеры! Я никому не позволю… гади… портить уникальную окружающую среду отходами. И буду вас на эту вот тему прессовать всю дорогу, так и знайте!
Группа из трех лыжников уже четвертый час шла по заснеженной долине Адвентдален в направлении Сассендалена. Видимость все еще была неважной – от пары сотен метров до километра. Вокруг белым-бело. При таком ландшафте, когда даже склоны окружающих скал
Порядок движения тот же, что и вчера вечером. Впереди на своих широких «фишерах», волоча на шлее, закрепленной, как и рюкзак, под мышками, сани с поклажей, торит свежую лыжню бородач Воронин. За ним, метрах в пятнадцати – здоровяк Трофимов. Этот идет на своих коротких широких лыжах легко, не прикладывая, как могло показаться, больших усилий. Хотя на низких широких санях, в которые он впрягся после их выхода с первого по счету бивака, и по весу, и по объему едва ли вдвое больше снаряжения и припасов, чем у его старшего товарища.
Примерно на таком же расстоянии от Алексея замыкающей шла на своих испытанных «Атомиках» с металлической окантовкой по краям Ильина. Она была, мягко говоря, не в духе.
«Ну ты и дала, мать, – ругалась она про себя. – И суток не прошло, а уже дважды опозорилась перед незнакомыми людьми! Сначала с палаткой возилась, как безрукий салага… Так что человек вынужден был прийти тебе на помощь. А потом еще и устроила утром концерт с ранней побудкой… Ну и ну!»
Воронин сбавил ход, а затем и вовсе остановился. Алексей, поравнявшись с товарищем, снял шлею. Несколько раз взмахнул вкруговую руками, разминая плечевой пояс и заодно дожидаясь, когда к ним пригребет «супер-пупер-инструктор»…
Группа остановилась у валуна, с наветренной стороны, в полусотне метров от довольно высокой слоистой скалы. Сквозь наросты льда – а скала почти сплошь покрыта ледовым панцирем – там и сям видны проплешины горной породы. Она темно-синего или даже черного цвета, как напоминание о том, что на Шпицбергене, который называют геологическим архивом Земли, полно мест, где углекаменные породы выходят на поверхность.
Ильина тоже сбросила шлею от своих саней. Привал.
Этот переход давался ей гораздо легче, нежели вчерашний. Воронин, надо отдать должное, держал ровный средний темп. Без фанатизма шел, спокойно. Товарищ явно понимал, что гнать не только нет особого смысла, но и вредно. Температура воздуха та же, что ранним утром, – минус 15. Но местами поднимался ветер. Порывами он достигал метров десяти-двенадцати (хотя временами вообще стихал). В местных долинах такое случается… Ветер дул в спину, ровно по курсу. Это много лучше, чем в лицо. С другой стороны, даже при таком относительно несильном для Шпица ветре, если не проявлять осторожность, можно получить весьма неприятные ощущения. Будешь медленно волочься – начнешь мерзнуть. И наоборот: если взмокнешь, если, к примеру, спина под пуховиком – хотя и есть впитывающий влагу слой «компенсата-конденсата» – вспотеет, то можно получить уже очень серьезную проблему…
Воронин передвинул налобную повязку на шею. А специальные незапотевающие очки, наоборот, поднял поверх второй – прозрачной – «маски», стягивающей капюшон и не дающей ветру трепать меховую оторочку, на макушку. Стряхнул варежкой образовавшуюся на нижней кромке флисовой маски – от дыхания – хрусткую льдистую корочку. Закатал вверх на лоб и эту нижнюю шлем-маску. Так что теперь уже было видно почти все лицо целиком…
– Ну что? – сказал он низким густым голосом. – Небольшой перекур? И перекус? Если, конечно, Светлана Александровна не возражает.