Аццкий хай

Ухорезов Мобснабсбыт Всепэкашникович

— Всех сокровищ?

— Всех!

— А тебя не смущают Аид, Зевс?

— А чего они ради меня смутят? Это мои дедушки.

— Оба?

— Ага.

— Фига се, во дают разрабы, вообще мозги прокурили…

— Эльфик… Эээ… Ты сейчас, о чем?

— Да так, о своем. Об эльфийском.

Атлант спрыгнул с тараксиппа, привычно дал ему в ухо, и зашагал к открытому дверному проему, дворца местного пахана. Этнарх, повелитель расы, этноса, насколько помнил демон. Видно, крутой дядька, все эти здоровяки ему

подчиняются. Хоть и слепец.

— Этнарх очень прозорлив, — будто подслушав его мысли сказал великан. — Говори ему только правду, и не вздумай издеваться. Неужто ты поверил, будто я повелся на счет миллиона? Или не знаю «Иллиады»?

Во те на… А Риммон уже присматривался, выискивая взглядом обещанные сокровища. Облом-с. Да как технично. И главное, не вовремя. Черт, сбил с нужного настроения, сволочь.

По середине огромного мраморного зала, украшенного мраморными статуями, на мраморном троне, в позе мыслителя, сидел… а вот и не мраморный, а вполне себе мясной атлант. Хоть и неимоверно старый, седой как лунь, и непроницаемой повязкой на глазах.

— Великий Эвенор! К тебе твой верный полемарх Апалко!

— А-а-а-а… входи достойной Битвы муж могучий

Твоими твероступными шагами, я слышу,

Движет злое нетерпенье, желание скорее

Донести благую весть, иль злое предсказанье?

Риммон мигнул. Это что? Он в натуре так разговаривает? Или тоже над Палкосуевым прикалывается, но по-своему?

— Этнарх… Э… Слова твои, достойны занесенья… в… ну. Эээ… Скрижали мудрости, достойны занесенья. Да. В скрижали. И свет, и радость озаряют души… И мысли. И… И скрижали.

— Да кончай тужится, потом секретарям надиктую, и сам за тебя достойный ответ придумаю. Скрижали-срежетали. Тьфу. Противно слушать. Ну, чего приперся?

Фух, пронесло. А то мало ли… Вдруг дедок, из тех маразматиков, что только стихи понимают был бы. Попадались несколько таких. Намучался, жуть.

— Этнарх, вернулся Адамчик.

— Он что, совсем совесть потерял? Несчастный…, впрочем, оно и к лучшему, меня тяготит невыполненное обязательство. И где он сейчас?

— Здесь, Этнарх.

— Ты его притащил сюда??? СТРАЖА! СТРАЖА!!! НЕМЕДЛЕННО ПЕРСЧИТАТЬ ВСЕ! ВСЕ ПРИБИТЬ ГВОЗДЯМИ!!! И ПОСТАВИТЬ ОКОЛО ВСЕГО ПО СОЛДАТУ! И ОКОЛО ТЕХ СОЛДАТ, ЕЩЕ ПО ДВОЕ, ЧТОБ С ПЕРВЫХ КАЗЕННУЮ АМУНИЦИЮ НЕ УПЕРЛИ!

Ппц, что он так разорался? Аж уши заложило.

Как ни странно, приказ был выполнен буквально. В зал, вбежала толпа и рассредоточилась вокруг гигантских, даже по меркам атлантов, статуй. Не ясно было, как Адамчик сможет их украсть, будь он хоть трижды великий вор, да и нафига ему нужны мраморные статуи в триста метров высотой. Но видимо, дисциплина тут была на высоте. На высоте семидесяти метров, не меньше.

— Этнарх, Жучара перевоспитался. По крайней мере, он мне в этом поклялся.

— Верить

словам вора? Я поражен твоей наивностью, наиглупейший муж тупой, как пробка от амфоры с вином! Это — Адамчик!

— Он поклялся головой своего брата, что сегодня ничего ни у кого не украдет. Разве что снимет с трупа после честного… Ну, честного для вора, поединка. Ну не поединка… Но с трупа.

— А, ну с трупа еще ладно. С трупа можно, это по-нашему, по… Какого еще брата? Их что, двое?

— Да, Этнарх. Вот, на левой руке у меня Адамчик, обретший новое тело, а на правой — его брат Сам.

Повисла тишина. Старый, слепой Атлант молчал. Риммон тоже. А что говорить?

— Я жду.

Золотой Змей откашлялся.

— СаламМир — козел.

Эвенор расхохотался.

— Да, это ты… — он отсмеялся и продолжил. — Конечно, ты. Ну, здоров будь во веки вечные Жучара-Лжец, Жучара-Вор.

— И тебе, великий Эвенор, здоровья, новых глаз и всех зубов.

— Каким ты был, таким ты и остался. Но где же брат твой?

— Не сторож брату своему, и уж тем более не рот. Он скажет сам.

— Да, сам скажу. Ведь я же Сам, стало быть я сам могу сказать. Он брат мне, я ему, мы кровью связаны вовек, и души слиты будто в бронзе, медь и олово, в одном… ЧЕРТ! Я от вас уже заразился! Можно без стихов? Давайте к делу!

— Да, вы похожи. Не важно, кто как выглядит, ваши души сто крат переплелись. Ну, Жучара… Ты пришел за своим добром? Забрать желаешь, в этот миг?

— Да, Этнарх. Уже пора.

— Да будет так. — Старик громко хлопнул в ладоши от чего Риммон и Тварюшка подскочили метра на полтора. — Эй, кто-нибудь! Несите Ключ от сундука, шкатулки, ящичка, футляра! И поскорее разгильдяи, мне время уж творить, подать сюда пяток секретарей!

Прибежал гигантский сорокаметровый мальчик, и почтительно поклонившись, подал слепцу Ключ. Один. Зато какой! Любой Буратино бы обзавидовался.

Ключ, размером с три Риммона, явно золотой. Такая тончайшая резьба, ни Атланту с его лапищами, ни Человеку с его отсутствием понимания истинной красоты, ни в жизнь не удастся.

Эвенор, с кряхтением поднялся с трона и вполне целенаправленно, уверенно, ни на что, не натыкаясь, зашагал к выходу.

— Я буду скоро, вам тут ждать велю событий,

Достойных воспеванья… в скрижалях… А, тьфу, чтоб ты провалился, со своими скрижалями! Ждите!

— Слышь, Палкосуев, а он что, шизик?

— Апалко-Суеф.

— Ага, я так и сказал. У него шиза, да? То, как нормальный себя ведет, то клинит его.

— Великий Этнарх очень стар. Он родоначальник всех Атлантов, мы все его дети, внуки, правнуки… Чтим его. Так что будь вежлив, прошу тебя.

— А все же?

— Ну… Когда Эвенор, в битве за…

— Опять эти сплетни??? НЕ БЫЛО НИКАКОЙ БИТВЫ! Было предательство, измена!