Ацтекский вопрос

Поляков Влад

Не-а, сутки-двое на предварительную подготовку, затем максимум столько же, а то и меньше, на неторопливый обстрел и подготовку к собственно штурму. Попрошу особенно заметить, что штурму города, в котором часть населения — явно не меньше половины, а скорее гораздо больше — оч-чень сильно не любит официальную власть. Главное самим глупостей не сотворить, а там уж однозначно «золотой ключик у нас в кармане». И точно без вычерпывания «ещё две тысячи вёдер»!

* * *

Третьи сутки осады. И да, первые двое из них были посвящены сугубо укреплению временного лагеря, подготовке и установке батарей и прикрытию уже их, как и полагается в таких ситуациях. Только после этого началась стрельба по городу. Хирургически точная, если так

вообще можно было выразиться. Никаких бомб внутрь стены, ведь по ту сторону крепостных стен имелись не только науа, но и тотонаки. Исключительно ядрами, да по двум выбранным участкам стены плюс установленным метательным машинам. Сбить их, затем постепенно, не спеша, превратить выбранные сектора в груду дроблёного камня. Вот когда это произойдёт, тогда, выдвинув лёгкие орудия на ещё более близкую дистанцию, быть готовыми залп за залпом перемешивать картечью в куски дерева и железа, мяса и костей всех и всё, что будет находиться за временно созданными баррикадами, хоть как-то блокирующими проломы в стене. Тогда и только тогда начнётся штурм, немалую роль в коем будут играть наши тотонаки.

Они, кстати, уже готовы, воодушевлённые своим предводителем, Икстли Лалитачли, до состояния полного озверения и желания рвать науа хоть руками, хоть зубами. Из города даже сейчас вылетают то голуби, то стрелы, последние особенно ночной порой. Не просто так, а с определёнными посланиями от тех, кто сейчас находится внутри. Всё обсказывают, от числа и степени вооружённости гарнизона и частью находящихся вовне войск, до их душевного состояния.

Оно, душевное состояние гарнизона, к слову сказать, довольно своеобразное — этакая помесь уверенности, ярости и понимания того, что в предстоящем штурме могут погибнуть многие, большая часть. Особых иллюзий у коменданта не имеется, но он готов выполнять приказ и держать Папантла до последнего. Более того, практически все тотонаки разоружены, ограничены в перемещениях, а особенно подозрительные либо в местных подземных тюрьмах сидят, либо выставлены за пределы городских стен.

Странная, к слову сказать, политика, чрезмерно мягкая даже для постреформенных ацтеков. Такое впечатление, что играют, паразиты, некую собственную партию, о которой нам ничего не ведомо и даже догадки строить бесполезно. Вот мало данных и всё тут! Нехватка деталей пазла, она завсегда подобным образом против тебя играет. Покамест не соберешь некоторое их количество, особенно включая несколько ключевых — ни за что не догадаешься, в каком направлении двигаться дальше, про общую скрытую картину и вовсе говорить нечего.

Если ацтеки внутри стен Папантла по сути затаились, понимая глупость попыток перестреливаться с нами со стен, то вот снаружи творилась та же самая круговерть.Новые и новые отряды, такое впечатление, что подходящие на помощь уже имевшимся, с завидным упрямством пробовали нас на зуб, не переходя, однако, в полноценные атаки. Вот не было у них желания гробить своих под орудийно-аркебузным огнём и всё тут! Исключительно те самые наскоки и отходы, особенно ночной порой. Приходилось раз за разом удерживать наших тотонаков от естественного для их народа душевного порыва ввязаться в полноценные бои. Вот вроде бы неглупые люди есть среди них, сколоченные в привычную систему, даже знания, позаимствованные у тех же ацтеков как более структурированные, имелись. Иными словами, были обычные солдаты, унтер-офицерский состав, офицерство младшее и старшее, командующий даже… нам во многом, почти во всём подчиняющийся. И всё равно, чувствовалось, что в любой момент может «взыграть ретивое» и кинутся новоиспечённые союзники на своих кровных врагов, напрочь руша выстроенными по отвоеванию их же города планы. Вот и проявляли что Кроевич, что ди Ларго, что иные храмовники рангом пониже свои таланты, сдерживая и перенаправляя ярость в несколько иное русло. Сложно, бесяще, но необходимо.

Суета вокруг. Деловитая такая, ни разу не напрягающая. Привычная по уже воистину десяткам сражений, в которых довелось побывать, находясь именно в роли общего координатора. Не люблю

я термин «командующий», он не совсем отражает то, чем вот уже давненько стал в этом мире заниматься. Командуют отдельными отрядами, частями войска в целом такие как ди Ларго, Кроевич, Трантино, иные храмовники. Я же, смотря на всё это, исключительно свожу нити в единое целое, реагирую на внезапные изменения ситуации. Координирую, проще говоря. Если же всё идёт так, как было запланировано заранее, на военном совете, то личного вмешательства может и вовсе не потребоваться. Плюс разумная инициатива, которую не люблю пресекать. Пресекать надо исключительно ошибочные решения, но вот эти — сразу и жестко. Бывали случаи, мда, причём даже с лучшими. Никто и никогда не застрахован от ошибок, а появляющееся ощущение непогрешимости надо в себе давить жестко и сразу. Иначе череповато выходит, право слово.

— Проломы в стенах уже готовы, сразу два, как вы и указывали, — докладывает Златан, находящийся сейчас рядом, но готовый отойти несколько в сторону, чтобы уже оттуда «раздавать всем сестрам по серьгам», зачастую в крайне нецензурной форме. Кровь южно-славянская, горячая. Понимаю и принимаю своих людей такими, какие они есть. У каждого свои недостатки, как говорилось в классике. Главное, чтоб достоинства перевешивали, вот в чём главный секрет.

— Отлично. Теперь картечью туда при малейших признаках заложить проходы хоть деревянными конструкциями, хоть собственными, прощу прощения, задницами.

— Орудия выдвинуты, картечь заряжена, — порадовал Кроевич. — Ждем только твоего приказа. Как отдашь — штурмовые колонны начнут строиться. Первыми братья с ростовыми щитами и меж ними аркебузиры. Пройдут в пролом, закрепятся, а на улицы города этих раскрашенных выпустим. Их же город, пусть помогают. И ненавистью с науа меряются, у кого она больше и злее.

— Икстли что?

— Порывается лично участвовать. Придется приставить к нему пятёрку сервиент-арморумов во главе с оруженосцем. Пусть защищают от случайностей. Он нужен Ордену, одним Китлали не обойтись.

— Верно мыслишь, Златан. Ну и позиции батарей вкупе с лагерем нельзя без внимания оставлять. Поверишь, я так и не могу понять, где этих науа больше — внутри или снаружи.

— Снаружи, гроссмейстер, — не пожелал оценить шутку серб. — Я думаю, что как только мы прорвёмся в город, оставшиеся внутри науа начнут выходить через вторые ворота, а там их поддержат внешние. Потом — ищи индейца в лесах!

Лениво отмахиваюсь от подобного предположения. Не из неверия в озвученный расклад, а по причине слабой значимости для планов.

— И пусть катятся, как колесо от повозки. Нам нужен город, а не куча трупов воинов империи Теночк. И чем меньше будет в этом Папантле разрушений, тем сильнее окажется благодарность тотонаков. Союзники же, нам сейчас столь важные и своевременные.

— А потом?

— Как себя поведут, — пожимаю плечами. — Но Орден Храма никогда не нарушает ни букву, ни дух заключённых договоров. Выбор сугубо за ними — как сами сотворят, так дальше и жизнь повернётся.

Хотел было высказать ещё подробнее, в том числе относительно нравов местных жителей и их сравнения с европейцами и азиатами, однако… В Папантле началась явная и оживлённая суета. Неожиданная, поскольку не было похоже ни на подготовку к прорыву, ни на попытку заткнуть пробитые сектора крепостной стены.

Стоп! Так это ж они говорить желают. Од-на-ко! Это же просёк и мой командующий войском, с ходу оценив ситуёвину и ахнув:

— Неужто сдаются?!

— Науа? — саркастически хмыкнул я в ответ. — От них подобного не дождёшься. Но посмотрим, что они хотят сказать либо предложить.

Посмотреть и впрямь было на что. Как только мы убедились, что это не какая-то военная хитрость, что даже попытки внешних атак и обстрелов прекратились совершенно и более того, науа вне крепости отошли на заметную дистанцию. Осталось лишь дождаться парламентёров. Их, а вовсе не наших. Как говорится, инициатива, она имеет конкретно инициатора. Хотели разговора — будем вам разговор, однако не на ваших условиях.