Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 1, 1924-25 годы)
Шрифт:
Пошла, как идут в монастырь, зная, что потеряет свободу, всякую волю.
Шилейко мучал АА - держал ее, как в тюрьме, взаперти, никуда не выпускал. АА намекнула, что многое могла бы еще рассказать об его обращении с нею (тут у АА, если заметил верно, на губах дрожало слово "sadiste", но она не произнесла его. А говоря про себя, все-таки упомянула имя Мазоха...).
Когда жила с В. К. Ш., постоянно, часами, подолгу, под его диктовку писала (тут же переводимые им с листа) работы, касающиеся Ассирии, Вавилонии, Египта.
О Н. Н. Пунине.
АА
Родные его сердятся, что его репутация погибла (он, создавая себе карьеру, был коммунистом, а теперь его считают правым и не внушающим доверия).
Пунин на то, что его не зовут в дома, где бывает АА, не обращает внимания.
АА: "Не обращает внимания, но иногда очень сердится".
АА познакомилась с А. Лурье 8 февраля 1914. Несколько свиданий было, потом расстались...
О том, что это знакомство произошло еще в 1914 г. (а не позднее), и о том, что тогда же оно не прошло "безнаказанно", - почти никто не знает. Потом АА (тогда) уехала в Слепнево.
А. Лурье был мужем О. А. Судейкиной, долго. Оля Судейкина его бросила из-за какого-то мальчика, еврея, очень некультурного. Мальчик этот, конечно, через две недели пропал...
2-го марта вечером была у Ф. К. Сологуба, было очень скучно ("скучнее, чем на эстраде") - было много чужих. АА не выдержала и сбежала вместе с Замятиным. Они ее повели в Союз Драматических писателей, где было еще скучней, от Вс. Рождественского, от Баршева, от Изабеллы Гриневской, от всех ужасных, специфических дам...
В трамвае, по пути к Ф. Сологубу, встретила П. Е. Щеголева.
А. Лурье решил вырвать АА от Шилейко... За Шилейко приехала карета скорой помощи, санитары увезли его в больницу...
Я: "А предлог какой-нибудь был?"
АА: "Предлог?
– у него ишиас был... но его в больнице держали м е с я ц!"
За этот месяц случилось: Лурье предложил АА перебраться на квартиру к ним, АА переехала, поступила на службу в библиотеку Агрономического института, получила казенную квартиру на Сергиевской 7, и жила там 20-й и 21-й годы (Поправка АА от 29.III.1925).
АА: "Когда В. К. Шилейко выпустили из больницы, он плакался: "Неужели бросишь?.. Я бедный, больной...". Ответила: "Нет, милый Володя, ни за что не брошу: переезжай ко мне".
– Володе это очень не понравилось, но переехал. Но тут уж совсем другое дело было: дрова мои, комната моя, все мое... Совсем другое положение. Всю зиму прожил. Унылым, мрачным был...
Потом Лурье заставил бросить службу - я в библиотеке служила. Говорил, что если не брошу, - будет приходить на службу и скандалы устраивать... Он не хотел, чтоб я служила, - я больна была... Он ко мне очень хорошо относился... Потом я с ним была... Он хороший, Артур, только
А я написала стихотворение "Разлука" и успокоилась"...
Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.
Я-то вольная. Все мне забава,
Ночью Муза слетит утешать,
А наутро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.
Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад...
Черный ветер меня успокоит,
Веселит золотой листопад.
Как подарок приму я разлуку
И забвение как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать?
О последнем периоде жизни А. Блока: "Самое страшно было: единственное, что его волновало, это то, что его ничто не волнует"...
История с Луниным и Толстым оказалась чушью. Лунин возмущенно звонил в редакцию газеты, чтоб узнать, кто дал туда неверные сведения. Выяснилось что С. Радлов.
"Меня эти "рыбаки", которые платки дарят, зовут в четверг к себе. Пойду, наверное".
Во время благотворительного сбора на солдат, кажется, в первые дни революции или во время войны, АА продала с аукциона свое обручальное кольцо: ехала в автомобиле, увидела, что около Думы происходит аукцион. Остановила автомобиль. У нее ничего ценного с собой не было. Сняла кольцо и отдала его... (вариант).
У АА есть экземпляр "Четок" в переплете "под XIX век". Специально для печатания этого одного экземпляра в типографии был сделан набор. Тот, кто заказывал этот экземпляр, не сообразил сделать какое-нибудь отличие в нем от общего издания - экземпляр был бы интереснее.
К АА собирался прийти сегодня вечером Н. Тихонов, но почему-то не пришел.
АА, признавая, что Н. Тихонов способный, все-таки считает его эпигоном.
Я говорил о Вс. Рождественском что-то и в заключение сказал: "Я зол на него".
"А я ни на кого не зла... Разве нужно это?" - ответила АА.
1915. Лето. Была вместе с Николаем Степановичем у Ф. К. Сологуба на благотворительном вечере, устроенном Сологубом в пользу ссыльных большевиков. Билеты на вечер стоили по 100 рублей. Были все богачи Петербурга, в одном из первых рядов сидел Митька Рубинштейн. АА читала стихи. Николай Степанович не читал, потому что был в военной форме, и ему было неудобно выступать.