Ад Лабрисфорта
Шрифт:
– Я же сказал, Джим, Гэбу уже не поможешь.
– Откуда ты можешь это знать?
– Неважно. Предчувствие.
Арнон скептически покачал головой, давая понять, что такое объяснение его не устраивает. И не только оно, а вообще вся эта история.
– Нет, Уэс, ты не понимаешь, о чем просишь. Чтобы я подставил тебя... чтобы я тебя убил - нет, это слишком.
– Я смогу выжить там и найду способ выбраться. Не будь я в себе уверен - не стал бы и заикаться.
– Конечно... Ты в себе уверен - как всегда. Но иногда это
"И приложил все усилия, чтобы никто не заподозрил, что ты знаком с обвиняемым. Но я не держу на тебя за это зла, Джим. Видит Бог, не держу".
– Значит, нет, Джим?
– по лицу Арнона Уэсли видел: дальнейший разговор бесполезен.
– Нет, Уэс. Прости. То есть... ты поймешь - это для твоего же блага. Послушай моего совета: перестань так наплевательски относиться к своей жизни. За три десятка лет пора бы уже и научиться ценить то, что у тебя есть. Ведь это далось не так-то просто, а?
Флэш знал, что имеет в виду его друг. Работу, во-первых. Работу, за которую неплохо платят, которая позволяет снимать хорошую квартиру и жить вполне прилично. Но работа никуда бы не делась...
– Когда я обещаю хороший репортаж, Джим, редактор уже давно верит с полуслова. Ради этого он готов потерпеть мое отсутствие. Даже длиной в месяц или около того.
– Он согласился бы напечатать статью о Лабрисфорте?
– Почему бы нет? Хотя, думаю, выбором темы он был бы удивлен... по крайней мере, поначалу.
– "Отсутствие длиной в месяц". Нет, Уэс, ты точно не в себе. "Отсутствие длиной навсегда" - вот так вернее. Ты подумал о людях, которые рядом с тобой? О Люсии? Интересно, как она отнесется к твоей идее?
Да, Джим, для которого семья всегда занимала особое место в жизни, просто не мог не задать этого вопроса. Даже если, как в случае с Флэшем, речь не совсем о семье, а лишь о некотором ее подобии. Бывало, что Уэсли и Люсия по нескольку месяцев жили вместе, но рано или поздно все равно наступал момент, когда становилось нужно друг от друга отдохнуть - и они разъезжались по разным квартирам. Как теперь.
Но, конечно же, он думал о Люсии. И решил, что правды рассказать ей не сможет. А полуправды - тем более.
Только сейчас Флэш обратил внимание на то, что между салфетницей и солонкой на столе лежит чайная ложка. Наверное, официанты забыли ее убрать. Машинально взяв ложку за ручку, Уэсли покачал ее туда-сюда, точно маятник.
– Ты знаешь, что такое лабрис, Джим?
– Знаю, знаю, - ворчливо откликнулся Арнон.
– То, чем размахивают амазонки и феминистки всех времен и народов.
– Обоюдоострый топор...
– задумчиво протянул Уэсли.
– Что бы это могло значить?
– Ничего, Уэс. К Лабрисфорту это не имеет
– Да. Мне известна история про Фердинанда Лабри, который сотню лет назад в альпинистском снаряжении залез на эту чертову скалу, и местное краеведческое общество предложило окрестить этот камень в честь него, почему-то добавив в придачу "форт". Хотя никаких фортов там сроду не было.
Арнон досадливо передернул плечами.
– Брось ты все это, Уэс. Не ищи приключений на свою задницу. Помнишь, о чем мы мечтали в приюте? И когда сбегали, и жили как бездомные собаки? Чтобы у нас был собственный дом и семья. Теперь у меня все это есть, и вот что я тебе скажу: это единственное, ради чего стоит жить. Единственное настоящее. Ты взрослый человек, не мне тебя учить... Но не бросай на ветер своего шанса. Потом можешь пожалеть.
– Я знаю, друг, - улыбнулся Флэш.
– Ты прав.
"А я знаю, что ты упрямый осел, ни за что меня не послушаешь и будешь гнуть свое", - подумал Джим. И еще подумал, что Уэсли прекрасно известно, какие мысли сейчас у него, Джима, в голове. Слишком давно они двое знакомы, чтобы не понять таких вещей.
Покинули кафе Уэсли и Арнон вместе, но ни по дороге к выходу, ни на улице ни о чем больше не говорили. И расстались молча, пожав друг другу руки и кивнув на прощание. Все, что могло быть сказано в этот вечер, уже было сказано.
Джим направился к стоянке такси, а Уэсли сел на свой мотоцикл. Ехать сразу домой желания не было, поэтому он решил покататься по пригородам, где движение не такое оживленное, как в центре, и можно набрать хорошую скорость. Ему хотелось просто мчаться по дороге, вдыхать сырой, пахнущий дождем воздух и не думать ни о чем, совершенно ни о чем. Но он сомневался, что последнее получится.
Прошлое
Джим Арнон в их разговоре вспомнил приют. Уэсли тоже иногда вспоминал его, и та жизнь казалась ему одновременно и вчерашним днем, и чем-то ужасно далеким, давно канувшим в небытие. Но в любом случае приютское детство всегда оставалось для Флэша чем-то важным, о чем никогда нельзя забывать.
У них была большая компания, человек десять, они постоянно держались вместе - и когда находились в приюте, и во время побегов. Побегов было не меньше пяти, а может, и больше. Бывало, проходили месяцы, прежде чем их ловили и снова водворяли в "учреждения социальной реабилитации для детей "Доверие".
"Доверие" это полвека назад организовал священник по имени Дариус Кэллен, и с тех пор оно существовало на пожертвования. Задумывалось "Доверие" как временное пристанище, из которого детей будут забирать в приемные семьи. Но, поскольку большинство его обитателей относились к категории "трудных", желающих взять их под свой кров находилось не много. Никому из приятелей Флэша так и не повезло, и ему самому тоже, хотя, в отличие от многих других, он попал в "Доверие" не в "трудном" подростковом возрасте, а сразу после рождения.